– А она ничего не говорила?
Мария отрицательно покачала головой.
– Н-да… – задумался генерал. – А все-таки? Может быть, у нее был любовник?
– Вряд ли! Тогда бы ее здесь не оставили… Скорее…
– Что? – быстро спросил генерал.
– Я думаю, что она чем-то не угодила Генриху… Ну, вы понимаете… – Мария покраснела и опустила глаза.
– Так я и думал! – как будто обрадовался генерал. По-видимому, Мария подтвердила его версию.
– Послушайте, – тихо продолжил он, – вы молодая, красивая женщина. Я вас прошу, будьте осторожны с Генрихом. Мне было бы жаль, если… ну, вы понимаете… – он был явно смущен, – словом, я бы не хотел, чтобы вас постигла участь вашей подруги. Еще раз прошу меня простить за то, что вторгаюсь в интимную сферу, но вы – умная женщина и поймете меня.
Он помолчал, дожидаясь ответа, но, не дождавшись, продолжал:
– Дня через два мы уедем. Осталась небольшая формальность. Она займет всего несколько минут… Вы согласны на снятие мнемограммы? Я понимаю, – заторопился он, – что это крайне неприятно, но я вам даю гарантию, что все интимные стороны жизни будут тотчас стерты на записи… никто, кроме снимающего ее врача, не будет их видеть…
Мария вся внутренне сжалась. «Мое согласие – это пустая формальность. Никто считаться с ним не будет»…
– Что ж, – вслух сказала она. – Хоть это и неприятно, как вы правильно заметили, но если требует дело, то…
– О, благодарю вас, мадам! Повторяю, вы – самая умная женщина! Я вас больше не буду беспокоить.
– Ну почему же? Мне с вами приятно беседовать, – улыбнулась Мария.
– Я буду счастлив! Когда вернется Генрих, мы, я уверен, будем иметь возможность неоднократно видеться.
Он, поклонился и вышел.
Что такое мнемограмма, Мария прекрасно знала. В школе им часто показывали мнемографические учебные фильмы. Такие фильмы, объясняла Марта, получаются довольно просто и стоят дешево по сравнению с обычными. Эти фильмы демонстрировались на экране, но если в мозг вживлены электроды, то фильм можно передавать непосредственно в мозг человеку, и тогда он сам становится участником событий, показанных в фильме. Все рабочие в школе смотрели такие фильмы во время сна. В фильм можно было записать не только текущие события, но и события большой давности при электростимуляции определенных участков мозга узконаправленным магнитным импульсом.
Подвергнуть себя снятию мнемограммы значило для Марии рассказать о совершенном убийстве, о похищении Павлом карт и оружия… Необходимо действовать немедленно и решительно. Бежать сейчас? Но сейчас утро… От стены до леса широкое открытое пространство… его не пересечь незаметно… Ждать вечера? А что если меня до этого времени возьмут снимать мнемограмму? Тогда все! Постой… обдумай все хорошенько… Генерал говорил, что они здесь будут два дня… Зачем им эти два дня? После снятия мнемограмм – ее, наверное, будут снимать и с Ирины, и со слуг, им здесь делать нечего… Следовательно?.. Да, пожалуй, это единственное объяснение их задержки. У них нет с собой аппаратуры для снятия мнемограммы… это довольно сложная аппаратура, как рассказывала Марта… Они послали за ней или ее им привезут по их вызову… Александр как-то говорил, что он построил эту усадьбу далеко от населенных мест… Но как далеко? Если бы это было близко, то нас всех бы отправили туда… Ясно, что мнемограмму будут снимать и у слуг… это человек сорок. Значит, выгоднее привезти сюда аппаратуру и ясно, что везти ее надо издалека. Следовательно, можно подождать до вечера… риск, конечно, есть, но если бежать утром, то риск еще больше…
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она встретила дворецкого. Она поманила его пальцем. Когда дворецкий подбежал и почтительно поклонился, распорядилась:
– Сегодня обед подадите в большой гостиной. Проследи, чтобы было вино и закуска. Возьми себе в помощь Джима. Он знает, что подать.
– Но госпожа… – нерешительно пробормотал, заикаясь, тот, – хозяин…
– Знаю! – оборвала его на полуслове Мария. – Пока хозяина нет, здесь распоряжаюсь я! И поторопись, иначе… – добавила она жестко, с угрозой в голосе.
– Доброе утро, – ответила она на поклон появившегося на лестнице Рональда. – Вы уже позавтракали?
