– Вот хорошо, что успел к обеду! Я уже думала, что ты вернешься только к вечеру!
Сергей подошел к крыльцу и как-то нерешительно приблизился к жене. Та, еще держа сковородку в руках, подставила ему щеку для поцелуя. Сергей как-то неуклюже и застенчиво, сам себя не понимая, но не имея сил справиться с волнением, поцеловал ее и опустился на стул.
– Я заснул в лесу, – начал он осторожно, – и не помню, хоть убей, сколько я проспал!
– Я уже привыкла, что ты на сутки уходишь из дому, – с едва уловимым упреком ответила Ольга.
– Что? – не веря, переспросил Сергей. – Сутки?
– Даже больше, если учесть, что ты ушел вчера утром, а вернулся сегодня к обеду.
Сергей промолчал.
– Я думала, ты принесешь с охоты оленя. У нас уже нет мяса. Но если ты хочешь, я открою тушенку.
– Нет! Спасибо!
– Тогда ешь яичницу с салом. Суп я сегодня не варила. Дети его не едят, а я не знала, когда ты вернешься.
Идя сюда, Сергей меньше всего ожидал, что его встретят таким обыденным разговором. Он вспомнил, как искал Проход, представляя себе встречу с женой и детьми. Но из всех картин, которые рисовало ему воображение, ни одна не походила на эту. «Неужели сон?» – снова с каким-то отчаянием подумал он, но сейчас же погасил опасную мысль, решив больше к ней не возвращаться.
Он стал есть яичницу. По сравнению с той едой, к которой он привык на Элии, эта показалась ему безвкусной. Он поковырялся вилкой и встал из-за стола.
– Ты что, не голодный?
– Что-то не хочется, – ответил он и пошел в кабинет. Здесь все было так, как-будто он вышел отсюда только вчера. На столе аккуратная стопка исписанных бумаг. Рядом листок с незаконченными расчетами. Сергей подошел и прочел написанное. Да, это писал он. Странно, что все мгновенно ожило в памяти. Он подержал в руках листок, бросил его на стол и вернулся на веранду. Ольга налила ему кофе. На Элии кофе не выращивали. Вкус его показался странным и даже неприятным. Он сделал глоток и отставил чашку.
– У тебя нет чая? – попросил он Ольгу.
– Сейчас заварю! Тебе что, не нравится кофе? – удивилась она. – Ты всегда его любил. – Она отпила из его чашки глоток и пожала плечами: – Кофе как кофе! Растворимый. Может быть, ты хочешь в зернах? Я пожарю. Но на это уйдет время.
– Нет, спасибо, ничего не надо!
Он не хотел признаться себе, что совсем не рад встрече. Ольга, дети казались ему чужими. Он испугался, что это заметят.
– Ну, как твои дела? – спросил он Оленьку. И в этом вопросе невольно прозвучало такое безразличие, что Ольга удивленно взглянула на него, но сейчас же опустила глаза. Ребенок тоже интуитивно почувствовал отчуждение и прижался к матери. Стараясь исправить промах, Сергей поднялся и как можно веселее и естественнее сказал, обращаясь к сыну:
– Пойдем-ка, сына, к озеру, пройдемся немного!
– Пошли! – согласился Володька, хватаясь ручонкой за указательный палец отца. Так обычно они гуляли. Володька привык держаться при совместных прогулках за отцовский палец. Этот давно забытый жест поразил Сергея больше всего, и он вдруг почувствовал, что его сердце оттаивает и в нем появляются интерес и нежность к этому маленькому существу.
– Точно! Пойдите погуляйте, – неизвестно чему обрадовалась Ольга. – А я тем временем что-нибудь приготовлю более существенное!
– Знаешь что? Приготовь-ка салат с помидорами, огурцами и картошкой! – Сергей вспомнил, что такой салат ему когда-то очень нравился.
– Может быть, рюмочку?
– Можно и рюмочку! Только из холодильника!
Они пошли с Володькой на берег озера. Вдалеке на волнах качался белый предмет. Сергей вспомнил, что это буек, обозначающий подкормленное место, где с первого же раза брали крупные лещи.
– Где это ты купал кошку? – спросил он сына.
Вовка стал взахлеб рассказывать, как он хотел выкупать кошку, а она этого не хотела и убежала, поцарапав ему руки.
– Во! – показал он свежие царапины.
Сергей машинально начал водить рукой над поцарапанными ручками ребенка, как его этому учила Стелла. Вовка смотрел внимательно, а потом сообщил, что уже не болит. Сергей посмотрел на его руки и увидел, что еще минуту назад воспаленные полосы, покрытые влажными струпьями, подсохли, краснота исчезла. Он почувствовал озноб. Потом появилась дрожь. Долгое время он не мог с ней справиться. Наконец дрожь прошла.
