— Ты говоришь — дикари! — горячо возразил Аристий. — Я был бы рад, если бы наши теперешние римляне своей доблестью и свободолюбием походили хоть сколько — нибудь на этих дикарей. Я сейчас шёл и вспоминал, как во время войны с белгами только одно из белгских племён поставило под угрозу всю нашу армию… Как сейчас помню: выстроенные по родам и племенам, ринулись они на наши легионы. Плечо к плечу шли родичи, и в бою каждый охотно жертвовал собой ради другого. Сын становился на место убитого отца, дядя защищал племянника… Если это многочисленное ополчение, которое идёт на помощь Верцингеторигу, будет сражаться с такой же отвагой и презрением к смерти, — мы пропали.
— Мы победим галлов не храбростью, а знанием осадного дела, — спокойно сказал Цезарь. — Кроме того, у них нет настоящего единства. Вожди разных племён соперничают между собой, племена постоянно враждуют и смотрят друг на друга с подозрением, знать ненавидит народ и Верцингеторига. Я сумею окончательно обуздать Галлию и уничтожу самого Верцингеторига.
— Если это и произойдёт, — возразил Аристий, — то это будет не столько твоя заслуга, сколько заслуга непобедимого народа римского. Вдумываясь в последние события, невольно приходишь к мысли, что ты не был достаточно предусмотрителен. Если бы не было грабежей и насилий, если бы ты не трогал сокровища друидов, не началось бы и это страшное восстание.
— Зачем ты говоришь мне это? — раздражённо воскликнул Цезарь. — Ты же знаешь, что деньги мне нужны были для солдат.
— Да! Но я не вполне понимаю: зачем нужно было тебе подкупать солдат? — спросил Аристий. — Народ ещё верит Цезарю. В Риме помнят, как ты смело выступал против жадных богачей в дни твоей молодости. Иди прямо! Зачем тебе окольные пути, зачем опираться на наёмников? Или ты уже не веришь больше в силы римского народа?.. А кто не верит в силы народа, тот не может быть настоящим его защитником и другом. Подумай об этом, Цезарь.
С этими словами он накинул мокрый плащ и вышел в темноту. Долго ещё Цезарь пристально смотрел вслед ушедшему, мучительно о чём — то думая.
Старый римский солдат Марк Субурий положил топор, отёр рукой пот, обильно струившийся со лба, и огляделся вокруг. Нежаркое сентябрьское солнце медленно склонялось к западу и скоро должно было скрыться за высоким холмом, на котором темнели стены галльского города Алезии. Оттуда слышался звук трубы. Это сменялись часовые укреплённого лагеря Верцингеторига, расположенного у стен города. Мощный вал римских осадных укреплений опоясывал весь холм. На валу виднелись немногочисленные отряды римлян. Большая часть армии была занята на равнине сооружением новых оборонительных укреплений, обращённых наружу — против ожидающегося со дня на день ополчения галлов. Вся равнина была усеяна работавшими легионерами. Одни копали рвы, другие из вынутой земли строили насыпь, третьи забивали в насыпь брёвна. Работы близились к концу, и картина внешней линии укреплений уже ясно вырисовывалась. Три широких рва следовали один за другим на расстоянии около 100 м. В средний ров была пущена вода из реки. За рвами высился вал, укреплённый частоколом с зубцами, за которыми могли скрываться стрелки. Через каждые 25 м на валу были сооружены многоэтажные башни, в которых можно было разместить много солдат, и специальные метательные орудия — для перекрёстного обстрела.
Подойдя к частоколу, старый Субурий повернулся спиной к Алезии и довольным, взглядом осмотрел результаты работы: впереди ров, налево и направо по ровному полю сплошными рядами торчали из земли, целые стволы деревьев, заострённые — сучья которых переплетались между собой. Пробиться через эту рустую и колючую заросль было очень трудно. Стволы были глубоко закопаны в землю, чтобы их нельзя было выдернуть и оттащить в сторону. Пять рядов таких заграждений шли вплотную один за другим. Недаром их называли «могильными столбами».
— Неплохо сработано, — внезапно услышал над своим ухом старый солдат. Рядом с ним стоял начальник его подразделения — центурион Тит Бельвенций. — Пора собирать людей и возвращаться в лагерь. Пойдём со мной полем, проверим работу наших солдат. Ведь ты знаешь толк в этом деле.
