Сначала шли те, к имени которых прибавлялся титул «светлейших», — главы четырёх префектур империи, четверо главнокомандующих — магистров пехоты и конницы империи и семь высших придворных чинов. Аристофан знал, что двое из главнокомандующих были варвары: один — из племени франков, другой — сармат. Друзья, собиравшиеся в доме его отца, часто осуждали политику Константина, который большую часть солдат набирал за Рейном и за Дунаем и давал высшие командные должности вождям их племён и дружин. Говорили, что рано или поздно эти «варвары», как презрительно называли римляне окружающие племена, объединятся со своими соплеменниками — рабами и колонами — и перебьют всех господ. Но другие замечали, что у императора не было иного выхода: куриалы и ремесленники прикреплены к своим городам и служить в армии не могут; обязанные военной службой сыновья ветеранов всё чаще дезертируют; господа, которые должны сдавать в рекруты часть колонов, дорожа работниками, предпочитают вносить за рекрутов выкуп или подсовывают вербовщикам самых хилых и малосильных людей. Да и сражаются вышедшие из колонов солдаты неохотно, особенно если их посылают подавлять восстания земледельцев. Поэтому правительство предпочитает иноземцев.
Наблюдая, как процессия движется к форуму, где консулы, в знак вступления в должность, должны были сесть на консульские кресла, Аристофан думал: сколько бесполезных людей должен содержать трудовой народ Римского государства! Колоны, рабы, ремесленники, крестьяне надрываются на работе, голодают, продают детей; куриалы гниют в тюрьмах, чтобы содержать в роскоши десятки тысяч чиновников и придворных.
Когда процессия кончилась и Аристофан вышел на площадь, он увидел, что там на большой каменной плите написан ко всеобщему сведению новый указ императора: куриалы и их сыновья, принятые в армию ил и в число чиновников, должны быть разысканы и возвращены в родные города, чтобы нести повинности.
Так кончились мечты молодого человека о блестящей карьере.
Положение Римской империи в конце IV в. был о очень тяжёлым. Враги со всех сторон теснили её, народ повсюду восставал против императорских чиновников и владельцев огромных имений. В Африке лишь с большим трудом было подавлено опасное восстание. Берега Британии и Галлию опустошали племена германцев, которых поддерживали вновь поднявшиеся на борьбу багауды. Мало успешны для империи были и войны с народами, жившими за Дунаем. Воинственное племя исавров, населявшее горные районы на востоке Малой Азии, нападало на соседние сёла и города. Исавры принимали к себе беглых рабов и колонов. Правительство было бессильно в борьбе с ними. С востока постоянно угрожало могучее персидское государство.
В правление разделивших между собой империю двух братьев — Валентиниана и Валента — вспыхнуло восстание, в котором видную роль играли жители и солдаты Фракии. Поднял его некто Прокопий, родственник императора Юлиана, погибшего во время большого (неудачного для римлян) похода против Персии. Опасаясь преследования новых правителей, Прокопий первое время скрывался.
Правивший восточной частью империи Валент быстро возбудил общую ненависть своей грубостью и ненасытной алчностью. В погоне за деньгами он увеличивал налоги и взыскивал старые, давно забытые недоимки. Недовольны были и солдаты. Их жадные начальники присваивали присланные для выплаты жалованья деньги, крали и распродавали обмундирование и продовольствие.
Прокопий решил, что время благоприятно для восстания. Он выждал, когда Валент уехал в Сирию, явился в Константинополь и там, поддержанный двумя легионами и бедным народом, провозгласил себя императором. Вскоре на его сторону перешли войска, стоявшие во Фракии. Посланные против него Валентом отборные легионы тоже перешли к Прокопию.
В лагерь Прокопия, кроме того, толпами стекались рабы и колоны из Фракии и Малой Азии. Приходили к нему и расселённые по дунайской границе, взятые в плен в предыдущих войнах различные племена. Они особенно страдали от почти рабского положения, в которое попали на римской земле. Они обязаны были обрабатывать заброшенную крестьянами землю и служить в войске. Как ни тяжела была жизнь римских крестьян и колонов, но жизнь этих бывших пленных варваров была ещё тяжелее. Римские чиновники, купцы и даже собственные, более богатые и влиятельные соплеменники, пользуясь нуждой варваров, тысячами продавали их в рабство.
