Древние германцы - страница 45
Гл. 74. В результате фризы прославились среди германцев; Тиберий же скрывал потери, чтобы не быть вынужденным поручить кому‐нибудь вести войну…
[В главах 16 – 17 Тацит набрасывает картину постоянных внутренних усобиц в стране херусков, а также дает понятие о роли вождей и королей в германском племени в середине I века н. э.]
Гл. 16. В том же году222 херуски просили у римлян дать им короля, так как они потеряли всю свою знать в междоусобных войнах и остался лишь один отпрыск королевского рода, Италик, живший в Риме. С отцовской стороны он происходил от Флавия, брата Арминия, а со стороны матери – от Актумера, вождя хаттов; он обладал привлекательной наружностью и хорошо владел оружием и конем и по германскому, и по нашему обычаю. Император снабдил его деньгами, дал ему телохранителей и советовал ему смело добиваться славы, достойной его рода: ведь он первый идет к власти в Германии как уроженец Рима, не как заложник, а как римский гражданин. Сначала он понравился германцам: не причастный к их раздорам, он возбудил во всех одинаковое к себе расположение; они стали его прославлять и почитать, так как всем нравились его ласковость и терпимость; к тому же варварам пришлась по вкусу его склонность к вину и разгулу. Он стал уже знаменит как среди ближайших, так и среди отдаленных племен, как вдруг предводители партий, извлекавшие выгоду из раздоров и подозрительно относившиеся к его могуществу, отправились к соседним народам и стали уверять их, что древняя германская свобода гибнет и что к ним проникает власть римлян. «Неужели уж нет никого, – спрашивали они, – кто мог бы занять место вождя, так что приходится предпочесть всем потомка перебежчика Флавия? Напрасно ссылаются на Арминия: если бы даже его сын, выросший во вражеской стране, явился в качестве короля, и то следовало бы опасаться и его, как зараженного иноземными обычаями, привычкой к роскошному столу и услугам рабов. А что, если у Италика образ мыслей его отца? Ведь никто с таким ожесточением не поднимал оружия против своего отечества и богов, как его отец!»
Гл. 17. Такими и подобными им речами они собрали большое войско. Но не меньше приверженцев было и у Италика. Он напомнил, что не вторгся в страну против воли [херусков], а был ими же призван, потому что превосходил всех остальных знатностью: пусть они испытают его доблесть и посмотрят, не окажется ли он достойным своего дяди Арминия или деда Актумера. Ему нечего краснеть и за своего отца, который по желанию германцев снискал дружбу римлян и никогда не нарушал ее. Понятие свободы ложно толкуется теми, кто, являясь выродками в частной жизни и губителями государства, надеется лишь на одни раздоры. Народ выразил ему бурное одобрение. В большом сражении, происшедшем между варварами, Италик остался победоносным королем; впоследствии счастливая судьба сделала его очень гордым, и он был изгнан; при помощи лангобардов он вновь восстановил свою власть, причиняя вред херускам как своими удачами, так и неудачами.
Гл. 18. В то время как Корбулон был еще в дороге, хавки, свободные от внутренних раздоров и ободренные смертью Санквиния, произвели набег на Нижнюю Германию223 под предводительством Ганнаска, который происходил из племени каннинефатов, служил долго и хорошо в союзных войсках у римлян, затем перешел на сторону неприятеля и стал на своих легких судах заниматься разбоем; особенно опустошал он берега Галлии, так как знал, что галлы богаты и не воинственны. Но Корбулон… переправил триремы по Рейну, а другие, более легкие суда по мелкому морю, изобилующему отмелями, и по каналам, затопил неприятельские суда и прогнал Ганнаска. [Энергичные мероприятия Корбулона, направленные к восстановлению порядка среди легионеров и к организации отпора германцам, оказали, по словам Тацита, воздействие и на тех, и на других.
