— Ты говоришь не то, что думаешь. Ответить тебе на тот вопрос, который ты задал себе?
— Отвечай, — махнул рукой я сообразна уже, что чудовище элементарно читает мысли.
— Ты сам нашел правильный ответ, человек! — провозгласил умный Рот,
Тут что-то случилось с окружавшими нас дракошами. Она запищали просто невыносимо и, угрожающе извивая свои шеи, начали приближаться ко мне, хлопая бутафорскими крылышками.
— Но-но! — прикрикнул я на них, намереваясь дать ногой под хвост первой же гадине, которая попытается до меня дотронуться, — вот только в суд Линча играть не будем, едал я таких, судей!
— Успокойся, человек! — Рот и сам, казалось, встревожился, — они не причинят тебе никакого вреда, по крайней мере, сейчас… Но ты должен нам помочь, быстрее, человек!
— «Человек» — это в трактире, ему на чай дают, слышишь, чудище?
Услышав слово «помочь», я решил прибавить обороты:
- А меня зовут Дима, ты понял? И что это еще за «быстрей»?
— Ты просишь называть себя Димой, не человеком? — Рот задумчиво скривился — Непонятно. Я рад, что ты просишь об этом не для себя, а для своей гордости. Но хорошо, Дима, у нас мало времени. Останови своих оставшихся! Быстрее останови своих оставшихся!
Один из дракош задрал лапки и выпустил из-под себя светящийся шарик. Тот стал быстро увеличиваться в диаметре, и я увидел в нем кухню, Иринку, Батюшку.
— Эгей! — заорал я.
— Димка! — отдалось в ушах.
— Вы меня видите? Где?
— У нас дракоша шариком окакался с-под хвоста, а ты в шарике. Как ты сквозь стенку-то?!
— Нырнул, как в воду. Вернее, меня нырнули.
— Останови угловатого! — забеспокоился Рот.
— Где Кубик? — я против воли улыбнулся характеристике.
В моем светящемся шаре стала видна дверь на балкон. Она была распахнута, и Кубик, перебравшись через перила, собирался лихо спрыгнуть вниз.
— На балконе! Ты его видишь? Мы его за ментами отрядили. Тебя утащили, с Юханом неизвестно что, телефон тоже в комнате, а эти твари нас из кухни не выпускают. Мы им хотели «ченьч» предложить, тебя на двух дракош, но с ними общаться бесполезно — сразу опять в кухню ломиться стали.
С другого края светящегося шара мне стала видна забаррикадированная столом дверь. Рядом на перевернутом помойном ведре, в котором томился взятый в бою дракоша, сидел усталый Княже.
— Хей, Кубик, ты меня слышишь? Тормознись! — Я повернулся к чудищу — Говори, языкастый, почему это я его должен остановить? Как пищать да шлепать, людей умыкать, да девочек трансмутировать — это ничего, а как на горизонте Кресты, так сразу «не надо», да? — обрушил я на него шквал разговорных штампов. — «Пресс-хаты» дрейфишь, колесник? Видишь, я его остановил, но это пока что… Говори!
— Никаким людям проникнуть сюда без нашего позволения невозможно, — засокрушался Рот, — но подумай, как нехорошо все получится: ты навсегда останешься здесь, и мы будем по-всякому плохо тебе делать, причинять неприятные ощущения, а наших бедных товарищей заспиртуют в стекле, как это с одним уже случилось во время одного из позапрошлых импульсов.
— Когда-когда?
— в XVIII веке вашего времени. Ты удивлен таким ответом? Позже я намереваюсь с тобой еще поговорить на эту тему, а сейчас давай организуем все в нашем мире.
Моя бедная душа заявила мне, что уходит в гости к пяткам.
— В вашем?. А я-то сейчас в каком, отвечай, ты, жертва ухогорлоноса, — если чудовище читало мои мысли (а, похоже это было именно так), то мой прибауточный тон беззаботного бодрячка не мог его обмануть.
— Мне никак невозможно быть чьей-то жертвой, претерпеть что-либо! — вскипел Рот слюнями — Я исполнил твою просьбу, трусливый и упрямый человек, а ты стараешься определять меня недостойными терминами.
Создалось впечатление, что он вот-вот дохнет на меня своим пламенным дыханием,
— В подобном тоне мы с вами ни о чем не договоримся, — заявил я, в глубине души всерьез испугавшись такой перспективы, — тебя ведь шутя, ласково, сугубо для смеха беззаботного — он, кстати, жизнь продлевает.
— Мою жизнь ничто не способно продлить! — гордо перебил меня Рот.
— Двусмысленная фразочка получилась, — сказал из светящегося шара Батюшка, и в кухне чуть испуганно засмеялись.
