– Можно попробовать? – получив согласие управляющего, Александра осторожно взяла в руку незнакомое оружие. Рукоять легла в ладонь как влитая, указательный палец сам собой опустился на короткий крючок, торчащий из основания трубы.
– Палец на спуск без нужды не кладите, – покачал головой Тит. – Предохранитель предохранителем, но что зря испытывать судьбу?
Александра послушно отвела палец в сторону. Взвесила разрядник, как назвал оружие управляющий, в руке: тяжелый, но держать удобно. Что ж, вещь, очевидно, нужная, не зря все здесь с такими ходят.
– Договорились, – кивнула она. – Беру, – еще три золотые монетки легли на стойку.
– Два юаня, – поправил девушку Тит. – Два, не три.
– Третий за то, что вы просветите меня по поводу нынешних порядков, – сказала Александра, забирая со стойки ключ и чехол от разрядника. – Как себя вести, чтобы не угодить в беду, и все такое.
– Не надо, – мотнул головой управляющий, легким щелчком оттолкнув одну из монет. – Этак вы все свое золото растратите, а едва ли на заставе вам его много оставили. Ступайте в комнату, а я пришлю к вам свою дочь Октавию. Она у меня девушка смышленая, расскажет обо всем, что спросите. Можете потом дать ей монетку-другую, только не золотую, конечно, и даже не серебряную, медную разве что. Деньги, не заработанные честным трудом, счастья не приносят и лишь способствуют падению нравов.
– Хорошо, – произнесла Александра, охотно убирая золотой рубль в сумку. – Я буду ждать ее в комнате. Благодарю вас, прокуратор Тит.
– Всегда рад помочь гостю, – кивнул управляющий и, взяв с подвеса стеклянный бокал, вернулся к прерванному явлением девушки занятию.
Александра
Скол на двери отведенной ей комнаты действительно был заметным. Собственно говоря, проще было заметить его, чем саму дверь, такое впечатление, что в нее яростно били тараном осаждающие войска. Впрочем, судя по всему, в итоге она все же устояла, что, безусловно, делало ей честь.
Покачав головой, Александра отперла замок – ключ повернулся легко, без малейшего скрипа – и вступила в свои «покои».
Комната оказалась неожиданно просторной с высоким, выше, чем в коридоре, потолком с рельефным орнаментом по периметру. Гладкие бежевые стены были лишены украшений, а вот пол покрывала пусть и простенькая, но самая настоящая мозаика. Мебель состояла из кровати с высокой каменной – Александра специально потрогала пальцем, в самом деле каменной, не имитация! – спинкой, застеленной кремового цвета покрывалом, стола с каменной же столешницей и трех полукруглых кресел, обитых светлой кожей. На полу по обе стороны от окна стояли две изящные вазы, каждая в добрый ярд высотой. Шкафов не имелось, но возле самого входа стоял массивный сундук.
Притворив за собой дверь, Александра пересекла комнату и, подойдя к окну, отдернула легкую полупрозрачную занавеску. Первое, что бросилось ей в глаза, – кованая металлическая решетка, расположенная внутри, перед стеклом. В дополнение к ней снаружи имелись ставни, сейчас раскрытые. Из комнаты к ним тянулись торчащие из стены вороненые рычажки. Само окно, по-видимому, не открывалось.
Видно через него также было немногое: участок булыжной мостовой да фасад дома на противоположной стороне улицы – пятиэтажный, каменный, когда-то, вероятно, снежно-белый, но сейчас серо-желтый, первый этаж глухой, без единого окна, но зато украшенный гладкими полуколоннами какого-то эклектического ордера. На верхних этажах окошки имелись – узкие, много меньше того, через которое смотрела на них девушка, каждое со створкой ставни, частью открытых, частью закрытых.
По улице, одетые примерно так же, как и публика, трапезничающая в зале внизу, бродили немногочисленные прохожие: группами по два-три человека, неспешно, беседуя на ходу. Большинство, если не все, – при разрядниках.
От созерцания их променада Александру отвлек стук в дверь.
– Войдите! – крикнула она, оборачиваясь.
Дверь отворилась, и в комнату впорхнула девушка, вероятно, ее ровесница, тонкая, стройная, с высокой прической из иссиня-черных, в отличие от дам в зале, явно своих собственных волос. И что характерно без разрядника у бедра.
