Едва отдышавшись после изнуряющего приступа кашля, колдун отер губы и одобрительно посмотрел на брата. План Карамона избавлял мага не только от Тассельхофа и Тики, благодаря ему расчетливый юноша мог отделаться и от рыцаря.
– Пусть они отправляются немедленно, – прохрипел Рейстлин.
– Конечно, Рейст, – заверил его Карамон, облегченно вздохнув. – Пойду поговорю со Стурмом. Стурм?! Так ты здесь!
Карамон повернулся, обнаружив прямо у себя за спиной Светлого Меча. Однако выглядел рыцарь, признаться, странновато. Великан озадаченно поглядел на друга, слегка склонив голову набок. Рыцарь снял свой шлем, которым дорожил больше жизни, а вместо него напялил какое-то грязное, заляпанное кровью ведро, причем совершенно не подходящее ему по размеру. Забрало болталось у горла, глаза грозно и гордо поблескивали где-то на уровне верхней границы прорезей.
– Хорошенький же шлем ты откопал! – пробормотал с невольной улыбкой Карамон.
– Ко мне должно обращаться «Ваше Высочество», – сурово произнес Стурм незнакомым голосом, раздающимся, казалось, словно из глубины шлема. – Я бы желал знать ваши имена, а также откуда вы прибыли. Однако теперь мы не владеем временем. Нам немедленно нужно скакать в Торбардин.
Рейстлин внимательно смотрел на Стурма, прищурившись. Маг казался абсолютно невозмутимым, что странно, поскольку выглядел Светлый Меч смехотворно.
– Я ясно дал понять, что шлем заколдованный, – тихо проговорил он.
– Ну же, Стурм, прекращай. – Карамон не на шутку испугался. – Мы с Рейстом поговорили и решили просить тебя проводить Таса и Тику обратно в лагерь.
– Не имею понятия, о чем ты говоришь, и не знаю никакого Стурма, – нетерпеливо перебил рыцарь. – Я Граллен, сын Дункана, Подгорного Короля. Мы должны немедленно вернуться в Торбардин. – Его голос стал печальным. – Мои братья погибли. Боюсь, все потеряно. Нужно сообщить королю.
У Карамона отвисла челюсть. Глаза воина округлились.
– Что еще за Граллен? Какого такого Дункана? Рейст, что он несет?
– Очень интересно. – Колдун кивнул, поджав губы, взирая на Стурма словно на подопытную зверюшку. – Кажется, шлем куда умнее покрытой им головы. Я предупреждал остолопа, но он не послушал.
– Что с ним? – Карамон испуганно поглядел на брата.
– Им завладел шлем. Это довольно обычное колдовство. Например, знаменитая эльфийская Брошь Обожания, изготовленная волшебником, дабы заключить в нее дух покойной жены, или Поющая Флейта Леоноры…
– Рейст! Сейчас не урок истории! Что со Стурмом?
– Очевидно, шлем принадлежал принцу Граллену, – объяснил ровным тоном маг, не сводя с рыцаря испытующего взгляда. – Он погиб или на поле сражения, или же здесь, в крепости. Я не знаю точно природы этого заклятия, но, думаю, у души принца имелись причины не покидать этот мир, и столь веские, что даже смерть не помешала ей. Когда жизнь тела закончилась, душа переселилась в шлем, надеясь напороться на какого-нибудь глупца, способного без раздумий напялить его. И таким долгожданным простофилей оказался Стурм Светлый Меч.
– Так, значит, принц гномов стал теперь Стурмом? – переспросил Карамон, у которого голова пошла кругом.
– Наоборот. Это Стурм теперь принц гномов, Граллен.
Карамон испуганно посмотрел на друга:
– Он когда-нибудь станет самим собой?
– Возможно, если снять шлем, – отозвался колдун спокойно.
– Значит, нужно его снять!
– Не получится… – предупредил Рейстлин, но богатырь уже схватился за шлем и принялся тянуть, пытаясь стащить его с головы Стурма.
Рыцарь вскрикнул от боли, с силой оттолкнув Карамона.
– Как ты посмел коснуться меня своими грязными руками, человек?! – Он выхватил меч.
– Просим простить нас, Ваше Высочество, – торопливо произнес Рейстлин, вступаясь за Карамона. – Мой брат не в себе. Битва лишила его рассудка…
Стурм, понимающе кивнув, вложил меч обратно в ножны.
– Сидит крепко, Рейст, – сообщил воин. – Я не смог его снять.
– Меня это не удивляет, – пробормотал Рейстлин. – Вот только… – И маг, не договорив по своему обыкновению, погрузился в размышления.
– Как это «не удивляет»? Это же Стурм! Ты должен снять заклятие, освободить его! Сделай же что-нибудь!
