– О чем ты? – нахмурилась Юлия. – Не понимаю!
– Я и сама еще до конца не понимаю, – сказала Александра. – Но жрать живьем нас вряд ли станут.
– Сперва умертвят?
– Посмотрим, – отмахнулась она, раздосадованная тупостью новой подруги. – Думаю, ждать осталось недолго.
Подтверждение ее словам пришло незамедлительно: стена перед ними внезапно разошлась, словно ее полоснули невидимым клинком, и через образовавшийся проем в комнату вошел невысокий человек, одетый в серый костюм, состоящий из узких брюк (самых настоящих брюк!) и короткой куртки. На голове у него была серая же сплюснутая с боков легкая шапочка с завернутыми вверх полями-бортиками, украшенная серебристым треугольным значком.
Все разговоры и выкрики мгновенно смолкли.
Человек в сером костюме обвел глазами присутствующих, не задержав ни на ком взгляда долее, чем на секунду.
«Пересчитывает», – пришло почему-то в голову Александре.
– Приветствую вас на борту Константина, рекруты, – проговорил он затем. – Прошу подойти ко мне по одному и зарегистрироваться, – он извлек из кармана куртки потрепанный блокнот.
– На борту Константина? – удивленно переспросил кто-то. Судя по голосу, это вполне мог быть Авл. – Что это значит, гражданин? Звучит как кощунство!
– На этот вопрос вы скоро получите ответ, – кивнул обладатель серого костюма. – Правда, не все.
– Не все?
– Ответ получат те, кто пройдет испытание и станет драконьей кровью.
– А остальные? – не унимался Авл. Освободившись от ремней, Александра приподнялась из кресла и обернулась: это был именно он.
– Остальные станут калом и будут извергнуты в Орк, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил пришедший. – А сейчас подходите для регистрации. Поспешите – не тратьте попусту дарованное нам Константином время!
Эдуард
– Я должна найти ее, – глядя вдаль пустыми глазами, проговорила Елена.
– Кого? – «на автомате» спросил Эдуард, хотя, еще недоговорив, понял, что услышит в ответ.
– Мою мать. Рабыню Алису! – взвизгнула девушка так, что зашелестели листья на дереве над ее головой.
Они сидели в сквере на широкой каменной скамье с подлокотниками в виде взлетающих на гребне волны мраморных рыб – дойти до дома у Елены не хватило воли. Народу вокруг было немного, но два или три человека все же оглянулись на крик.
– Тише, – нахмурился Эдуард. – Во-первых, не рабыню, – он постарался говорить спокойно и убедительно. – Даже если старик не соврал, уже четыре года, как не рабыню! Срок приговора вышел, а повторно никого нельзя обратить в рабство ранее, чем через пять лет, – это закон, ты же будущий оратор, сама знаешь. А во-вторых, как ты ее найдешь? Если уж у твоего дяди, с его-то связями, ничего не вышло…
– Он мне не дядя… – всхлипнула Елена.
– Не дядя, – согласился юноша. – Но это ничего не меняет: никто не пустит нас в архив.
– Как… Как они могут не пустить? Должны же они понимать: это моя мать! Я дойду до Сената… До самого Претора!
– Хорошо-хорошо, – кивнул Эдуард. – Дойдешь. Вместе дойдем. Но сейчас успокойся… Надо все тщательно обдумать!
– Что обдумать? – послышался вдруг совсем рядом знакомый голос. Эдуард обернулся: у дальнего конца скамьи, облокотившись на плавник мраморной рыбины, стоял Виктор.
Они дружили с раннего детства – с интерната. Виктор был на полгода младше их с Еленой, но как-то так сложилось, что по жизни они шли вместе – в одной группе в интернате, в одном классе в грамматической школе. И лишь недавно пути их парадоксальным образом разошлись: Эдуард, безнадежно грезивший о «седле» всадника, поступил в риторскую школу, а Виктор, с младых ногтей мечтавший как раз о карьере судебного оратора, – в кавалерийскую академию.
Дело в том, что полгода назад на Виктора, уже подготовившего документы к подаче в риторскую школу, нежданно-негаданно свалилось «седло».
Надо сказать, что «седла» в Республике не то чтобы редкость, но и не та вещь, которую можно свободно купить на городском рынке. Выпускник риторской школы, успешно сдав итоговый экзамен, получает в подарок свой собственный кодекс законов и немедленно становится оратором, выпускник кавалерийской академии, аттестовавшись, – лишь право занять очередь за кем-то из действующих всадников, только после смерти которого он сможет претендовать на «седло». Работа у всадников непростая, но в меру опасная, гибнут они далеко не каждый день, так что ожидание вполне может затянуться на годы, а то и на десятилетия.
