Юноши недружно закивали.
– Прошу простить, миледи, у меня вопрос, – подал голос один лишь сэр Вальтер – рослый черноволосый парень лет семнадцати с забавной родинкой точно на кончике носа.
– Очень хорошо, – одобряюще улыбнулась ему графиня. – Задавайте!
– Нам предстоит действовать совместно или каждому по себе? – выговорил тот, смущенно теребя в руках полученный конверт.
– По возможности – совместно, – ответила она.
– Тогда не будет ли правильным назначить кого-то из нас командиром, миледи? – спросил юный рыцарь.
А ведь мальчишка прав, этот момент она упустила! Потому, вероятно, что пока совершенно не знала своих новых гвардейцев, их сильные и слабые стороны. Кого выдвинуть? Может, старшего возрастом? Эх, посоветоваться бы с сэром Роджером… Однако решение нужно было принимать здесь и сейчас, а значит, самой.
– Вот вы им и будете, сэр Вальтер, – нашлась она. – По вашем возвращении в Столицу я решу, достойны ли вы первенства.
– Благодарю, миледи, – поклонился юноша. Другие теперь смотрели на него – кто с восхищением, а кто, быть может, и с завистью. – Я не подведу.
– Надеюсь на вас, – кивнула она. – Надеюсь на вас всех, милорды. А теперь ступайте к «седлам», и да поможет вам всеблагой космос!
* * *
Накинув на плечи длинный плащ, Александра стояла возле окна и наблюдала через цветное стекло, как с внутреннего двора одно за другим поднимались в небо «седла» ее новоиспеченных гвардейцев. Взлетали четко, аккуратно, словно по учебнику – захочешь придраться, не найдешь к чему. Хоть сейчас посылай на строевой смотр. Вот только отправиться им отсюда предстояло отнюдь не на парад. Но зато если в итоге все получится, как задумала она…
В дверь негромко постучали, и в зал вошла Ольга.
– Вы посылали за мной, миледи?
– Да, – подтвердила графиня, бросая последний взгляд в окно. Седьмое «седло» свечой взмыло ввысь, и выстроившийся походным ордером отряд двинулся в путь, быстро скрывшись из виду. – Идем со мной, – снова повернулась она к девушке.
Покинув зал, они миновали коридор, спустились по лестнице и вышли на задний двор. Все это время Ольга молча следовала за Александрой, ни о чем не спрашивая, и лишь когда они остановились у одиноко стоящего на брусчатке новенького «седла», издала негромкое, сдавленное восклицание. Догадалась?
Откинув бронеколпак, графиня положила правую ладонь на сенсорную панель, и обернулась к спутнице: та замерла, не доходя двух шагов до боевой машины.
– Ну же, смелее, – улыбнулась Александра.
– Миледи…
– Твоя левая рука, девочка!
Моргнув, Ольга робко приблизилась к «седлу» и потянулась подрагивающей рукой к красному квадрату у борта.
– Я верно помню, что ты дочь барона Наробского? – задала вопрос Александра.
– Д-да, миледи…
– Ну что ж… В таком случае я, леди Александра, графиня утраченной звезды, Регент короны, именем Ее Величества королевы Александры и собственной властью настоящим посвящаю в рыцари Ольгу, баронессу Наробскую! – провозгласила она.
Возможно, юная королева в самом деле права, и Верфи с «седлом» не нужны громкие слова, но зато людям они подчас необходимы.
Серебряная змейка рыцарского браслета выскользнула из норки над панелью и, ловко обвив запястье девушки, замкнулось на нем в кольцо.
– Поздравляю вас, леди Ольга!
Девушка стояла ни жива ни мертва и даже не сразу сообразила ответить:
– Благодарю, миледи…
– Преклоните колено, леди Ольга! – потребовала Александра.
Поспешно выхватив руку с браслетом из недр «седла», девушка резко опустилась – почти упала – на одно колено для принесения вассальной присяги.
– Возведение в рыцарское достоинство освободило вас от клятвы, данной сэру Виктору, – право на это принадлежит мне, как его исконному сюзерену и главе дома, – проговорила Александра. – И все же я не стану требовать от вас оммажа себе лично, но в качестве Регента приму его за Ее Величество. Итак, леди Ольга, баронесса Наробская, клянетесь ли вы перед лицом великого космоса верой и правдой служить Ее Величеству королеве Александре и мне, леди Александре, графине утраченной звезды как Регенту короны, оказывать посильную помощь и давать добрый совет – отныне и до поры, пока воля Ее Величества, Регента или же смерть не освободят вас от сего обета?
