– Прошу, миледи, – сэр Павел протянул сидящей возле стола Александре исписанный крупным, твердым почерком лист бумаги. Сам рыцарь, как поднялся на ноги при ее появлении в своем кабинете, так и остался стоять.
– Что это? – спросила графиня – в большей мере для того, чтобы потянуть время, чем желая услышать и без того очевидный ответ.
– Прошение об отставке, миледи, – проговорил стражник.
Она бросила беглый взгляд на документ, затем вновь подняла глаза на фигуру в белом плаще, нависающую над столом и над нею.
– Присядьте пока, милорд, – попросила она.
– Благодарю, миледи, мне так удобнее, – последовал ответ.
– Зато мне неудобно, – сердито бросила она. – Присядьте!
– Как вам будет угодно, миледи, – отступив на шаг, сэр Павел опустился на стул, но и теперь, казалось, продолжал возвышаться над гостьей, словно несокрушимый утес.
– Я надеялась, у вас будет время, чтобы еще раз все хорошенько обдумать… – проговорила она, делая вид, что вчитывается в ровные, чуть взлетающие строки.
– Я не привык менять однажды принятых решений, миледи, – отрезал стражник.
– Даже если они были приняты опрометчиво?
– Это не тот случай, миледи.
– А мне кажется, как раз тот самый, – заметила она. – В противном случае ваше поведение выглядит несколько… скажем так, странно. Не берусь пока судить о степени вашей личной вины в происшедшем с сэром Виктором, но разве должность, с которой вы так спешно бежите, не дает лучшую возможность искупления оной? Кому, как не командующему Стражей, надлежит усердствовать в поиске преступника?
– Я провел розыск, миледи, – холодно ответил сэр Павел. – Результатов он не дал. По крайней мере, таких результатов, о которых стоило бы докладывать.
– Ну так продолжите его! – воскликнула она. – Продолжите – и добейтесь результатов! Либо… Либо я буду вынуждена сделать вывод, что озвученная вами причина отставки не является истинной! – бросила она, резко подавшись вперед.
Стражник, впрочем, не дрогнул.
– А даже если так? – с вызовом спросил он в ответ.
– В таком случае, назовите ее! – потребовала Александра.
– Назову, если вы будете настаивать. Но, боюсь, вам совсем не понравится то, что вы услышите, миледи.
– Мне уже не нравится этот разговор! – отрезала она. – Так что довольно ходить вокруг да около! Говорите настоящую причину – или забирайте назад эту свою писульку! – она швырнула бумагу на стол.
– Что ж, вы сами пожелали этого, миледи… – проговорил сэр Павел. – Да, есть и иная причина. И заключается она в том, что я не желаю служить человеку, приведшему в Королевство драконью чуму! И вдвойне не желаю – человеку, предавшему нас всех во власть этой чумы при Улье!
Стражник говорил негромко и подчеркнуто спокойно, но слова его звучали в кабинете подобно раскатам грома – хотелось сжаться и втянуть голову в плечи, и Александре стоило немалых усилий не поступить именно так.
– Вот оно что… – произнесла она, когда собеседник умолк. – Что ж, это действительно кое-что объясняет… Но позвольте, милорд, разве я требую у вас вассальной присяги? Требую личной преданности? Капитан Стражи служит престолу, служит Ее Величеству, а не графине де Тэрако… Графине утраченной звезды.
– Оставьте, миледи, – покачал головой сэр Павел. – Все мы понимаем лукавство этих речей. Влияние Ее Величества заканчивается в выпускной камере Верфи – это в лучшем случае.
– Даже если и так… Это не мешало вам занимать свою должность, пока Регентом был сэр Виктор, – заметила она. – А ведь при Улье мы с ним были вместе. И это именно он призвал тогда на помощь мою драконью эскадру – скажете, вы этого не знали, милорд?
– Знал, – хмуро признал стражник. – Но у него есть оправдание – он не мог поступить иначе, не нарушив верности вассала. Вашего вассала, миледи!
– У меня тоже был сюзерен, – напомнила Александра. – И в Драконий Угол я отправилась не своей волей, а повинуясь приказу! Почему же Виктора в ваших глазах это извиняет, а меня – нет?
– К моменту Катастрофы при Улье герцогиня Руг – ведь это ее вы имеете в виду, миледи? – уже пребывала в незримых чертогах космоса, так что, увы, тут вам не на кого переложить ответственность! – отчеканил сэр Павел. – В любом случае судья леди Анне теперь – один лишь всеблагой космос!
