Драко Малфлой и тайная комната - страница 93

Шрифт

Интервал

* * *

Гарри стоял и смотрел, как его возлюбленный уходит прочь. По правде сказать, он не очень понял, что наговорил ему Драко. Он запомнил каждое слово — сейчас они мелькали у него в голове, как титры на телеэкране. Но смысла он не понимал. Он лишь уловил суть — все кончено. Вечера у камина — кончены.

Нежные прикосновения — кончены. Страстные ласки — кончены. Сладкие поцелуи — кончены. Влюбленные взгляды — кончены. Самое прекрасное счастье в мире — кончено.

Он смутно припомнил, что вроде все это уже было. Драко, сказавший ему что-то жесткое, уже уходил прочь, а он стоял и боролся с желанием догнать его.

Остатки гриффиндорской гордости, не до конца выпитой поцелуями слизеринца, выжатой его объятиями, растворившейся в его семени, приковали Гарри к месту, не давая броситься вслед за Малфоем, валяться у него в ногах, умолять признаться, что это была всего лишь жестокая шутка.

— Гарри… — услышал он полный сострадания голос Гермионы, и вскинул руку. Она замолчала, и Гарри был рад — он не был уверен, что может сказать что-нибудь. У него слишком сильно болело в горле и в груди.

У самых его ног что-то шевельнулось. Гарри опустил голову — над телами огневиков совершенно неподвижно сидела Сольвейг. Только пальцы ее двигались туда-сюда, поглаживая мертвые крылья — черные и белые.

— Паркер, он ведь пошутил, да? — услышал Гарри свой собственный голос — сдавленный и хриплый.

— Да отвали ты от меня, Поттер! — зарычала слизеринка — и вдруг подавилась рыданиями.

— Гарри… — Рон тронул друга за плечо. Гарри покачал головой. Глупые, ничего не понимающие друзья окружили его, что-то говорили, пытаясь утешить. Он позволил им. В любом случае, это уже не имело значения. Малфой не оставил ему ни любви, ни надежды, ни счастливых воспоминаний. Малфой не оставил ему даже ненависти.

Только дикая боль — единственный подарок любимого.

Глава 10 Отец и сын

Mama, just kill the man,

Put a gun against his head,

Pulled my trigger, now he's dead,

Mama, love has just begun,

But now I've gone and thrown it all away —

Mama, ooo,

Didn't mean to make you cry —

If I'm not back again this time tomorrow —

Carry on, carry on, as if nothing really matters

"Boghemian Rhapsody", Freddy Mercury[2]

Из дневника Драко Малфоя.

(Даты нет).

"Хорошо, что у меня есть своя комната. Что бы со мной было, если бы не было в Хогвартсе места, где я бы мог скорчиться на кровати, сжимая в руках твою фотографию и пытаясь не заплакать? Тебе легче, чем мне. Тебе не надо ежесекундно играть, ежесекундно лгать, ежесекундно следить за своим лицом. Ты мог бы сказать, что мне не привыкать. Ты прав. Но мне еще не приходилось так страшно, так душераздирающе лгать.

И тебе тяжелее, чем мне. Я не оставил тебе ни единой лазейки. Тебе придется вырвать меня из своего сердца и похоронить каждое воспоминание о том, что было, и всякую надежду на то, что могло бы быть. А я все еще могу любить тебя. Тайком. Так, чтобы никто никогда не узнал об этом. Я постарался тебе помочь. Максимально помочь. После того, что я сделал, тебе будет проще ненавидеть меня вновь.

О, Гарри, Гарри, Гарри!.. Даже сейчас я иногда позволяю себе мечтать, что война эта чертова однажды закончится, и ты, конечно, победишь, и тогда я смогу все тебе объяснить, и ты поймешь и простишь меня, и все снова будет хорошо… Это… это просто потому, что я не могу — не могу физически, понимаешь?! — думать, что все кончено… А ведь так оно и есть, и никто, кроме меня, не виноват.

И все-таки я прав.

Я знаю — я вижу, — что происходит с тобой сейчас. Я так долго смотрел на тебя… Ты думаешь, я изучал тебя только этот месяц — счастливейший месяц в моей жизни; до того ли мне было? Я изучал тебя годы, я смотрел на тебя годы — разве я мог бы так ненавидеть тебя, если б не знал лучше, чем себя самого, и разве я мог бы любить тебя?..

Ты лежишь на кровати — так же, как и я. Ты боишься глубоко дышать, потому что тебе кажется, что каждый новый вздох разрывает тебе сердце. Ты не можешь плакать — ты, наверное, уже не сможешь плакать над нами — когда ты сможешь обо всем этом думать, тебе уже не захочется плакать. А сейчас ты не можешь, и от непролитых слез у тебя болит голова и жжет глаза. Ты не думаешь — ты не можешь думать без того, чтобы не начать думать обо мне.