— Я понял, — мрачно сказал Гарри. — На следующий год защиту будет преподавать Вольдеморт.
— Я всегда знал, что Дамблдор псих, — столь же мрачно заметил Рон, — но никогда не думал, что до такой степени.
— Мне кажется, что Фудж надавил на него, — сказала Гермиона. — Фудж ведь до сих пор не верит в возвращение Вольдеморта… а Люциус Малфой, если верить Фуджу, вообще святой, — она поморщилась.
Гарри снова взглянул на младшего Малфоя. Что с ним? Он ведь ходил таким надутым индюком, когда его отец был членом Попечительского Совета… Или Гермиона и Фред правы?
— Рай для Принца Слизерина! — тихо, но с ненавистью произнес Рон.
— Он не выглядит счастливым, — возразил ему Гарри.
Нечего делать внутри, я стою на пороге
Жду, когда кто-нибудь треснет мне дверью по морде
Жду, когда кто-нибудь переломает мне руки
Или попросит войти, или выгонит нафиг
Кто я такой — наркоман, алкоголик, бродяга
Женщины смотрят в глаза мне и плачут от жажды
И половина из них чтит меня как героя,
Другие же чтут как отъявленного негодяя.
”Пацифист”, А. Васильев
Единственным местом в Слизеринской гостиной, где не стоял собачий холод независимо от времен года, был коврик за каминным экраном. Драко сидел там, поджав ноги и глядя в огонь; было уже заполночь, но ему не хотелось идти спать, хотя теперь у него была отдельная комната, и он мог больше не слушать храп Крэбба и Гойла.
Нет, конечно, он никогда и не слушал их храп. Он будил их, смотрел на них взглядом голодного удава и запрещал храпеть. Он так развлекался в первый свой год в Хогвартсе, когда опьянел от неожиданной свободы, без отца и давящих сводов Имения, от собственной значимости, от ощущения власти, от возможности приказывать… Крэбб и Гойл могли не спать всю ночь, опасаясь потревожить повелителя, и хотя каждый из них мог переломить Драко пополам одной левой, они боялись его.
Не его. Его имени. Его отца. Того, кто был правой рукой Вольдеморта, а после его смерти оказался самым влиятельным волшебником в Англии. Драко всегда гордился своим отцом — его хитростью, его умом, его умением обаять и умением унизить. Драко мечтал походить на отца. Так было всю его жизнь. Что же с ним происходит сейчас?
Драко боялся отца. В этом не было ничего неправильного — он боялся своего отца, но кто его не боялся?
Его мать боялась Люциуса Малфоя, слуги боялись Люциуса Малфоя, министерские чины — и те его боялись.
Дети должны бояться своих родителей, особенно если это плохие дети. Как он, Драко. Он плохой сын.
Отец впервые ударил его в день, когда ему исполнилось три года. До этого Драко общался в основном с матерью — может, отец считал, что он еще слишком мал, чтобы его воспитывать по-мужски. На третий день рождения Драко отец забрал его из маминой комнаты и привел в другую, в одной из башен Имения, где было чертовски холодно и где, сказал отец, Драко теперь будет жить.
Комната ему не понравилась — она была холодной, пустой, и окно было страшно высоко над землей. Драко попросился назад, к маме. Отец отказал. Тогда Драко заплакал. Отец ударил его два раза — по правой щеке и по левой, и сказал, что он плохой сын, потому что он плачет. А Малфои не плачут никогда…
Драко дернулся и придвинулся ближе к огню, так близко, что языки пламени почти коснулись его рук. Он жил в той комнате до сих пор; он ненавидел ее, он ненавидел холод, который с тех пор преследовал его всю жизнь…
Наказания свои Драко поделил на несколько степеней. То, которому его подвергли в три года, было наказанием первой степени; кроме ударов по лицу от двух до пяти раз оно включало в себя суровый выговор. Наказание второй степени носило название "порка легкая" — ничего страшного, обычные воспитательные меры с участием отцовского ремня и некой мягкой части тела. Дальше шла "порка жесткая" — розгами по спине; как правило, это заканчивалось содранной кожей, окровавленной спиной и слезами матери. В четвертую степень входила "порка жесткая" с добавлениями — лишение ужина, стояние на холоде или заключение в чулане.
Но было еще наказание пятой степени, которое Драко пока получал лишь дважды. Первый раз даже не был наказанием — это был эксперимент его отца. Драко было одиннадцать, было лето, он готовился к первому году в Хогвартсе. Они вернулись из Лондона, с Диагон-аллеи с горой школьных принадлежностей, и Люциус, очень довольный сыном, повел его туда, где Драко еще не был — в лабиринт в подземельях замка. Там все и случилось.
