* * *
Он понял, что плачет, только когда горячая капля упала на подоконник, растопив тонкую пленку изморози.
Торопливо вытирая слезы, Драко поплотнее завернулся в плед, отошел от окна и сел на кровать.
Он заставил себя выбраться из постели только ближе к полудню. И теперь голова неприятно ныла. Слезы — очередная волна размазана по щекам — не приносили облегчения. Драко жил только воспоминаниями, но они не приносили облегчения — тяжело вспоминать, что ты когда-то был невозможно счастлив, и знать, что это никогда не повториться.
Сам виноват. Сам виноват.
Если бы все было иначе с самого начала…
В дверь постучали.
— Драко! — позвал нетерпеливый голос Нарциссы. — Я могу войти?
— Алохомора, — ответил Драко. Мать вошла в комнату и тут же по привычке вздернула нос.
— Ты почему до сих пор не одет? Постель расстелена? Почему не спустился к завтраку? Ты не болен?
— Я нездоров, — коротко ответил Драко. Нарцисса поджала губы.
— Я вызову доктора, если хочешь…
— Не надо. Мне бы просто отлежаться.
— Я прикажу приготовить Бодроперцовое Зелье.
— Я сам могу приготовить зелье.
Нарцисса поджала губы.
— Отец хочет тебя видеть. Приведи себя в порядок и спустись в кабинет.
Люциус сидел за столом — весь очень утренний, свежий, подтянутый, волосы забраны в "конский хвост", — и что-то помечал в разложенных перед ним свитках. Когда вошел Драко, он поднял голову и, чуть помедлив, отодвинул пергамент.
— Мама сказала, ты хочешь меня видеть.
Люций провел кончиком пера по губам и чуть прищурился.
— Сними рубашку.
"Господи, опять… Чем в этот раз провинился?.."
Он слегка дрожащими пальцами расстегнул пуговицы и снял рубашку. Отец некоторое время пристально разглядывал его грудь, потом произнес:
— Итак, ты не отдал его Поттеру.
И указал кончиком пера на Заклятый Дар, который висел на груди у Драко с тех памятных выходных.
— Я… нет… — Драко пробрала дрожь, и он подавил желание обхватить себя за плечи. Все-таки в их доме было страшно холодно.
— Почему?
— У меня не было возможности. Поттер со мной не разговаривает, и мы не встречаемся.
— Разве Поттер — не твой любовник?
— Мы трахнулись пару раз, — ответил Драко, мысленно аплодируя тому, как равнодушно и даже брезгливо звучит его голос. — А потом поссорились.
— Разве у вас не большая светлая любовь? — приподнял бровь Люциус. — Ты сам так сказал, насколько я помню.
— Вы избили меня и натравили на меня стаю голодных крыс, насколько я помню, — фыркнул Драко. — Я готов был признать своим любовником нашего домового эльфа.
— А я слышал, — мягко возразил Люциус, — будто ты сказал Поттеру что-то очень оскорбительное с явным намерением оттолкнуть его от себя. И было это после того, как ты получил известное распоряжение.
"Лестранг, сука… "
— Кто-то или ничего не понял, или просто наврал, — спокойно ответил Драко.
— Сейчас узнаем, — отец поднял палочку, и юноша внутренне сжался, готовясь к Пыточному проклятию. Но вместо этого Люциус произнес: — Ассио! — и с полочки стеллажа к нему на стол скользнула небольшая черная коробочка. Из нее Люциус извлек шприц и пузырек с прозрачной жидкостью. — Ты знаком с Признавалиумом, сын?
— Да. Я делаю Производное зелье на его основе.
— Да? Интересно. И что же это будет за зелье?
— Зрячее зелье, — ответил Драко, заворожено наблюдая, как отец достает из ящика стола бутылочку медицинского спирта и вату, как он, подобно профессиональной медсестре, смачивает ватку спиртом, дезинфицирует иглу шприца и набирает прозрачное зелье. — Принявший его сможет видеть истинную природу вещей — прозревать настоящую человеческую оболочку сквозь действие Всеэссенции, видеть через плащ-невидимку, распознавать трансфигурированные предметы и угадывать, когда человек лжет…
— А зачем это нужно? — спросил отец, сбрызгивая немного зелья из шприца. Драко растерялся.
— Чтобы… знать правду…
— Кому она интересна?
— Сейчас — тебе, например.
— Резонно, — Люциус смочил спиртом еще один кусочек ваты. — Подойди сюда. Уколов не боишься?
Если б Драко посмел, он бы рассмеялся.
Он подошел, встал по другую сторону стола и протянул руку, положив ее поверх бумаг и пергаментных свитков. Внезапно отец вскинул голову.
