— Поехали быстрей на базу, — простонал Сергей. — Не могу я больше с этим барахлом таскаться.
Макс взял в руки сумки.
— Уговорил, поехали. Надеюсь, Влад уже вернулся…
БТР стоял у ворот ангара, загруженный под завязку. Из откинутой бронедверцы торчали колья палаток, углы патронных ящиков, коробки с сухпайками.
— Получили все, что нужно, и еще довесок, — доложил Андрей, закрывая машину. — Можно ехать, хоть сейчас.
— А где герой тыла? — спросил Денис.
— Он однокурсника встретил, тот ночью обратно уезжает. Передал, что сегодня не придет, будет допоздна пить.
— Это до какого времени?
— До 12, наверное, тот сказал, что ему в час нужно быть на станции.
— А где будут сидеть, в кафе?
— Нет, в общаге. В 517 комнате.
Стас хмыкнул.
— Его теперь в кафе под охраной не заманишь.
— Зря ты так думаешь, — возразил Макс. — Друга, который приехал с Большой земли, провинциальной кафешкой не удивишь, а в общаге можно помыться, в койке поваляться. Удобно.
Денис посмотрел на часы, стрелки приближались к 18–00. Звоня коллегам-собровцам, он просил их уложиться именно к этому времени. На вполне естественные возражения, что, мол, быстро только кошки родятся, он отвечал находчиво: «Если б вы мне звонили с окраины Грозного, я бы за полчаса все сделал». Пароль действовал безотказно, коллеги без лишних вопросов входили в положение.
— Я так понимаю, что в штаб меня сегодня никто не проведет, — озабоченно сказал он, постукивая пальцем по циферблату. И откуда прикажете звонить?
— Можно с переговорного пункта, — посоветовал Сергей, — работает круглосуточно.
— Нет, тут дело тонкое — какую-никакую секретность соблюдать надо.
— Не смеши меня — секретность, — скривил губы Стас. — Закон об ОРД открыто публикуют. Во всех фильмах наши методы и аппаратуру показывают, а ты — секретность. Раньше слово «агент» в Школе милиции с оглядкой произносили, а теперь на всех заборах пишут. Иди и звони. Секретчик.
— Ладно, я подумаю.
* * *
Влад с однокурсником, загрузившись в магазине всем необходимым для дружеского застолья, поднимались по обшарпанной лестнице военного общежития.
— Какой этаж? — уже на третьей ступеньке поинтересовался грузный однокашник.
— Пятый.
— Высоко.
— Зато без лифта, — усмехнулся Влад.
Добравшись до комнаты, уставший приятель сразу же поинтересовался наличием душа. Влад указал ему на дальний конец коридора и, снабдив в дорогу мыльно-пузырными принадлежностями, отправил по назначению. Сам принялся накрывать стол. Высыпав на кровать (некогда принадлежавшую убитому лейтенанту) содержимое пакетов, взял из потертой тумбочки нож, начал резать колбасу, сыр, копчености. За этим занятием и застал его, заглянувший в двери, старлей.
— Думаю, откуда это по этажу такие ароматы несутся, а это, оказывается, вот где. Праздник какой, или так, по случаю?
— Друга встретил.
— Ну, тогда ясно… Ладно, не буду мешать. Удачно посидеть.
— Спасибо.
Когда старлей закрыл дверь, Влад, выждав некоторое время, выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, перебежал к комнате напротив, тихо постучался.
— Открыто, — послышалось изнутри.
— Это я, — зашел он в маленькую, со встроенным в стену шкафом, прихожую.
— Что, соскучился? — приподнялся на кровати рыжий капитан.
— Нет, я хотел попросить, вот о чем. А вы один? — оглядел он небольшую, на две койки, комнату, будто в ней можно было спрятаться.
— Один, один. Сосед на три дня в Махачкалу уехал. А что, у тебя секреты?
— Да. И еще какие.
— Скажу тебе откровенно, я чужих тайн не люблю. Меньше знаешь, крепче спишь.
— Это не чужая тайна — общая.
— Ну, выкладывай, если уж пришел.
Влад, отойдя от двери, заговорщицки зашептал.
— У нас в штабе — шпион.
Капитан широко улыбнулся, забросив руки за голову.
— Ты на станции сегодня не пил?
— Нет, только собираюсь.
— А такое чувство, что уже приложился.
— Вы зря смеетесь, я даже знаю, кто он.
— Да что ты говоришь? — шутливо выгнул брови рыжий.
— Да… наш старлей.
— Ха-ха. А почему, не я или кто другой?
— Долго объяснять, я вам завтра все расскажу. Сейчас хочу попросить вот о чем. Мой друг сегодня часов в 12 уедет, у него поезд, и я останусь один. Боюсь, что ночью может что-нибудь нехорошее случиться, не могли бы вы меня как-нибудь подстраховать.
