— Вот служба у людей! — хлопнул в ладоши Стас. — Обзавидуешься.
Предложение всем понравилось, уговаривать никого не пришлось…
Допотопный маршрутный Пазик внутри был таким же чумазым, как и снаружи. Кроме того, в салоне брызгала грязь. Проржавевший пол светился частыми дырками, показывая пассажирам мокрую разбитую дорогу. Правда, бойцов это ничуть не смущало. Они наслаждались мирной жизнью: рядом стояли женщины с сумками, дети с портфелями, в затертых креслах сидели мужчины и старушки. Совсем, как дома. Жаль, что недолго ехали.
Огромный базар находился недалеко от центра Моздока. Просторные, как самолетные, ангары. Многочисленные прилавки. Разноцветные палатки. Компактные шашлычные. Чебуречные, чайные, сапожные будки. Словом — настоящий кавказский рынок.
— Держите карманы, — предупредил Влад, заходя в торговые ряды.
Стас с удовлетворением отметил:
— Преступность — такая же, как и везде. Они еще будут нам рассказывать, мол, не наши убили. Ваши: «Че к нам приехал? Че на наших девок смотришь? Че водку пьешь? На — кинжал в пузо!». А вы тут шпионов ищете.
Яркие фруктовые прилавки сменялись приторными медовыми, те — молочными, ореховыми, пряничными, конфетными, перетекали на другую сторону, подставляя деревянные спины под мясные горы, колбасные батареи, рыбные косяки и прочее, прочее…
Шли медленно, кое-где останавливаясь, кое-что покупая. Стас жевал чурчхелу, Сергей — люля-кебаб, Макс — шаурму, Денис — чебурек.
— Удобное для встреч с агентом место, — сказал он (не чебурек), глядя на щетинистые лица кавказцев. — Разве поймешь, кто из них осетин, кто черкес, кто аварец.
— Они понимают, — прошамкал Макс.
— Они — да. Мы — нет.
— Почему, говоришь, версия оказалась нереальной? — воспользовавшись темой, спросил Влад, отходя от мясного ряда.
Денис, оглядевшись вокруг, полушепотом ответил.
— Слишком много случайностей — невозможно просчитать.
— Например?
— Например, что вы с другом пойдете в кафе.
— Ерунда — он сам об этом сказал, когда зашел в наш кабинет. Все слышали.
— Добро. Тогда, что пойдете именно в это кафе, а не в другое.
— Мы постоянно в него ходим, и все об этом знают.
— Ну, тогда что он курящий, а ты нет.
— И об этом все знают.
— Хорошо. Но то, что он выйдет покурить на улицу, никто наверняка знать не мог.
— Мог, — сказал Влад, нисколько не смутившись. — Он сам говорил, что не любит курить в помещениях.
— Когда он это говорил?
— В тот же вечер, у нас в кабинете.
— Кому?
— Всем.
Это была новость. Кажется, появлялся дополнительный шанс. У глухой стены, что не позволяла двигаться дальше, неожиданно выросла, не бог весть какая, но, все же, пригодная для подъема лестница. Денис отозвал Макса в сторонку.
— Слушай, здесь выяснились кое-какие подробности. Кажется, все увязывается в одну цепочку.
— Уверен, что это самое место для разговора?
— Не хуже, чем кафе.
— Ну, тогда выкладывай.
— В общем так. Я шпион…
— Хорошая новость.
— Не смейся. Допустим, что я шпион: сливаю информацию духам о движении наших колонн. Пока все идет нормально. Машины рвутся — это списывается на войну. Проблем нет. Но тут появляется один фрукт, который начинает сомневаться в расторопности чеченов. Более того, высказывает предположение о том, что кто-то им сливает информацию. Для меня — это нежелательная реклама, угроза засветки. А ну, как дойдет до особистов, и те начнут приглядываться…
Влад закивал:
— Он так и говорил. Мол, надо особистов предупредить, чтоб режим секретности проверили.
— Ну, вот тебе, пожалуйста! Это уже угроза провала. Какие мои действия?
Макс повел плечами.
— Лечь в тину.
— Правильно. Но надо успокоить ситуацию. Паренек-то ходит, языком метет, собирается заглянуть к особистам. Выход?
— Согласен — убрать.
— Ты не соглашайся, а возражай.
— Тогда так. А не усилит это и без того возникшие подозрения? Мне кажется, легче просто затаиться.
— Если отравить его в кабинете и к груди приколоть записку: «за длинный язык», то усилит. А если представить убийство, как пьяную драку с разбоем — совсем наоборот. Руководство даже постарается замазать этот случай, как неприглядный. Все, что связано с алкоголем — воспринимается негативно, сам знаешь.
