Эбби встала, ярко покраснев.
— К-к-леппи, — запинаясь, вымолвила она.
— Не соблаговолите ли проследовать за мной, мисс Каллахэн? — сказал Рафф.
— Она никуда не пойдет! — бросил Филип, поднимаясь и кладя руку на плечо Эбби. — В чем…
— Если она не пойдет добровольно, мне придется арестовать ее, — сказал Рафф. — Как соучастника преступления. — Он взглянул себе под ноги, где за розовую ленточку был привязан пушистый белый комок. Другой конец розовой ленточки был в пасти у Клеппи. — Абигейл Каллахэн, ваша собака украла у миссис Фрайер ее пекинеса. Вы должны пройти со мной, чтобы разобраться с этим делом, или я буду вынужден арестовать вас за воровство.
Зал затих. Лицо Джастиса Везерби было непроницаемым. Почти равнодушным. Только слегка подрагивали уголки губ. Лицо Раффа тоже было непроницаемым. Он стоял, держа Клеппи на руках, и ожидал ответа Эбби.
Клеппи выглядел ужасно. Шерсть его была перепачкана грязью. Но хвост задорно вилял.
— Клеппи был заперт в моем саду, и забор там очень высокий, — сказала Эбби, с ужасом глядя на двух собак.
— Мой следственный опыт подсказывает, что собаки умеют делать подкоп, — сказал Рафф, встряхнул Клеппи, и на чистый пол посыпались черные комья земли. — Вы пройдете со мной, мэм?
— Верните собаку ее владелице, вот и все! — бросил Филип, еще крепче сжав плечо Эбби. — А другую собаку привяжите снаружи. Абигейл сейчас занята.
— Рафф, пожалуйста… — сказала Эбби.
— Миссис Фрайер сходит с ума, — сказал Рафф, немного смягчившись. — Я ждал, пока в суде не начнется обеденный перерыв, но больше ждать не могу. Если вы не хотите оказаться в полицейском участке, то сами поезжайте к миссис Фрайер и объяснитесь с ней.
Эбби взглянула на Джастиса Везерби. Тик в углах губ судьи стал перерастать в усмешку. Кто-то в глубине зала уже смеялся.
Лицо Филипа потемнело от гнева.
— Убери собаку, Абигейл! — прошипел он, собирая свои документы. — Убери ее отсюда, и чтобы я ее больше не видел!
— Именно так, ваша честь, — торжественно произнес Рафф. — Адвокат защиты прибудет обратно, как только вернет владелице ворованное имущество.
Эбби вышла из зала суда вслед за Раффом, стараясь держать себя достойно, как и подобает адвокату, но, как только они вышли на улицу и осеннее солнце осветило ее лицо, она почувствовала, что к горлу ее подступает приступ истерики. И в то же время почувствовала странное ощущение… свободы? Будто Рафф спас ее от тюрьмы.
Это была совершенная глупость! Рафф только что пытался сделать из нее посмешище!
— Полагаю, ты вдоволь повеселился, — сказала она, и Рафф повернулся, взглянув на нее. И снова ее обдало волной чистейшего тестостерона. Он был в полицейской форме, и — боже мой! — это было так сексуально… Отблески солнца играли на его загорелом лице и бронзовых волосах. Рубашка у него была с короткими рукавами, и его руки…
«Они в два раза шире, чем у Филипа», — подумала Эбби и сразу же отругала себя за эти неуместные мысли.
Колени ее стали ватными.
Что с ней происходит? Она стояла на солнце и страстно хотела Раффа Финна. Изнемогала от желания. Этот человек разрушил ее жизнь…
— Ты говоришь, что Клеппи сделал подкоп под забором и выбрался из сада? — строго спросила она.
— Ты хочешь сказать, что я ему помогал? — сказал Рафф, и в глазах его блеснули те же озорные огоньки. — Ты думаешь, что я гулял где-то неподалеку и одолжил ему лопату?
— Нет, я… Но забор прочно врыт в землю. И Клеппи, чтобы выбраться, должен был вырыть очень глубокую яму.
— Он очень упорный пес. Я предупреждал тебя, Абигейл.
— И что я должна сейчас делать? — Извиниться.
— Перед тобой?
Он усмехнулся при этих словах, и лицо его осветилось улыбкой. Она давно не видела этой улыбки. С тех пор как…
— Не могу представить себе, что ты передо мной извиняешься, — сказал он. — Но ты можешь попытаться извиниться перед миссис Фрайер. Она, наверное, находится сейчас в предынфарктном состоянии. Миссис Фрайер позвонила час назад и сказала, что оставила свою собачку перед магазином. Когда вышла, собачки не было. Сначала я думал, что мы имеем дело с похитителем собак, который собирается потребовать за пекинеса выкуп, но нашелся свидетель, сообщивший нам о том, что пекинеса, а это, как ты знаешь, девочка, увел Клеппи.
