— Эй, — сказала она. — Извини, что перебиваю, мне даже нравится, но я думаю, нам надо выбираться из шкафа. У меня сейчас рука отсохнет.
— Мы не можем выбраться из шкафа, — почти спокойно ответил Драко. — Он запирается снаружи.
— Что ты хочешь сказать?
Голос Драко был резким:
— Какую часть из «он запирается снаружи» ты не поняла? Вот уж воистину! Я думал, ты сообразительная.
— А простое Открывающее Заклятие?
— Нет, — сказал Драко. — Шкаф защищен. Мой отец запирал меня в нем, когда я плохо себя вел, так что я знаю.
— Твой отец — просто изверг!
— Оставь в покое мою семью, Грейнджер, — отрезал Драко.
— «Грейнджер?» — раздраженно фыркнула Гермиона. — Сначала Гарри, теперь ты! Почему вы ведете себя так, как будто внезапно возненавидели меня? Все, что я сделала Гарри — это пыталась спасти его жизнь. Что же касается тебя, я не знаю, на что ты жалуешься, но...
— Ты правда, не знаешь? — голос Драко, холодный и далекий, теперь звучал так, как Гермиона помнила по стычкам в Хогвартсе.
— Нет.
— Иллюмос, — сказал Драко, и свет вырвался из палочки, озаряя внутренности шкафа. Гермиона вздрогнула. Говоря с Драко в темноте, она представляла его себе таким, как в школе. А теперь она оказалась лицом к лицу с Гарри. Свет из палочки заставлял его глаза мерцать малахитовым цветом.
Но улыбался он злобной улыбкой Драко.
— Поттер, — коротко пояснил Малфой, — придуривается по двум причинам. Первая: ему ненавистна мысль быть спасенным мной. Это я понимаю. Сам бы чувствовал то же самое на его месте.
— А вторая? — с любопытством спросила Гермиона.
— Он ревнует.
Гермиона почувствовала, как сердце проваливается вниз, затем стрелой взлетает вверх и застревает в горле.
— Ревнует? Как так?
— Не будь дурой, Гермиона.
Гермиона схватила Драко за руку и сильно ее сжала.
— Что ты имеешь в виду?
Драко не выдергивал руку.
— Я знаю, что ты хочешь услышать, — сказал он. — Но ты уверена, что хочешь услышать это так?
Гермиона задумалась. Так ли она хотела услышать, что у Гарри — возможно! — могут быть чувства к ней (или чувство… любое чувство)? От Драко, который шпионил в голове у Гарри? Это было насилие, хоть и не добровольное. И, в конце концов, Драко может ошибаться. Она покачала головой и убрала руку.
— Нет.
— Только потому, что я чувствую то, что чувствует Гарри, — неожиданно сказал Драко, — я не перестал чувствовать, то, что чувствовал.
Гермиона уставилась на него.
— Что ты чувствуешь? — спросила она — и к собственному удивлению, ей хотелось услышать ответ, так же как и на предыдущий вопрос.
Но Драко опустил голову и она больше не видела его глаза, только отражение света в очках.
— Прямо сейчас я чувствую голод, — сообщил он. — Жуткий голод. Я не ел со вчерашнего обеда.
— А, — разочарованно вздохнула Гермиона. Она подтянула сумку Гарри, чтобы достать молнию.
Теперь она сидела рядом с Драко. — Я взяла поесть… Шоколадные лягушки, масляный эль и маринованные огурцы.
Драко скорчил рожу:
— Я сказал, я голодный, а не беременный.
Гермиона хихикнула.
— Ну, это все, что есть.
— Ладно. Дай мне эль. Может, если я выпью много, я не буду так сильно против того, чтоб сидеть здесь взаперти.
Гарри шел за мистером Малфоем по все более знакомым коридорам Имения до самого кабинета, где Люций открыл люк и жестом велел Гарри следовать за ним. Гарри шел осторожно, чтоб ничего не задеть. Он не хотел, чтобы отсутствие Малфоевской крови дало повод для еще какой-нибудь сигнализации. Серые каменные ступени вели вниз, в холодную темноту, где светился только кончик палочки Люция Малфоя. Там было что-то вроде лабиринта: узкие проходы разбегались во всех направлениях как змеи. Гарри пытался запомнить путь, бормоча про себя, когда они поворачивали:
«Налево, направо, направо, резко налево». Но он знал, что это, скорее всего, бесполезно. Люций Малфой заговорил с ним только раз, когда они переходили из одного коридора в другой, украшенный мраморной мозаикой.
— Это будет хорошая практика для тебя, сын, — сказал он.
Наконец они дошли до входа в подземелье — огромной каменной арки с ржавыми железными воротами, запертыми на здоровый замок в виде переплетенных змей. Люций Малфой положил на замок руку и тот открылся, ворота распахнулись. Гарри вошел вслед за Люцием.
