Опять молчаливое подтверждение.
Великокрыс прикрыл глаза и потер виски. Он устал. Вот уже в четвертый раз он пытался вывести их на чистую воду, но они упорно придерживались первоначальной версии. Он обернулся на мертвые тела, валяющиеся в ручье и на берегу, — тупые создания, позволившие себя убить так легко.
Вновь переведя взгляд на живых во главе с Чесу-ном, он устало вздохнул.
— Триста землероек, двадцать лодок, да? Ну что ж, помяните мое слово, я еще докопаюсь до правды, и, если она окажется такой, как я думаю, вы будете молить меня прикончить вас поскорее! Ясно?!
Разведчики задрожали, но не проронили ни звука. Дамуг указал на убитых.
— Выройте яму глубиной в двадцать мечей, а когда похороните этих, войдете в реку и будете всю ночь стоять по горло в воде. Ни пить ни есть без моего разрешения! Грабля, отряди двух офицеров присматривать за ними.
Остатки костров догорали, отбрасывая последние отблески света на долину и реку. Звезды зажглись на безлунном небе, подул легкий ветер.
Сиг скрипнул зубами — напильник задел по шее.
— Не дергайся! — прошипел Бор ему в ухо, продолжая работать над цепью, приковывающей их друг к другу — Уже немного осталось.
Длинношей был уже освобожден, это именно он сумел раздобыть напильник. Он с опаской прошептал:
— Надо бы скорей, времени мало.
Бор надавил на ошейник обеими лапами — цепи звякнули и упали. Лис потер шею, сверкнув глазами в темноте.
— Закрой свою трусливую пасть, ласка! Давайте пошевеливайтесь! К рассвету надо пересечь ручей и уйти подальше.
Хватаясь за камни в середине ручья, Чесун и сорок разведчиков изо всех сил боролись за то, чтобы удержать головы над водой, отплевываясь и ругаясь. Холод сковывал лапы, течение пыталось увлечь за собой. Некоторые послабее уже утонули под тяжестью тех, кто пытался опереться на них, сражаясь за собственную шкуру.
Два надзирателя сидели у костра и клевали носом.
— Вы только посмотрите на них: сидят греются, похрапывают, а мы тут замерзаем и тонем. Это несправедливо! — сказал, сжав клацающие от холода зубы, один хорек.
Цепляясь за скользкий камень и выплевывая воду, Чесун ответил:
— Уфф-ффрр… Может, это… хоть под утро пустят нас на берег, а?
— Кого ты хочешь обмануть, браток, себя или нас? Думаешь, кто-то доживет до завтра? Да мы все тут приговорены! — ответила ему другая окоченевшая крыса.
Надзирателям не суждено было увидеть рассвет. Они только дернулись и тихо опали, когда цепи Бора и Сига затянулись вокруг их шей. Потом беглецы забрали их одежду и оружие, Бор схватил моток веревки и направился к тому месту, где замерзали в воде остатки отряда разведчиков. Прикрепив веревку одним концом к острому выступу, он крепко сжал ее и зашептал, переходя реку вброд:
— Вы знаете меня и Сига — мы бывшие офицеры. Мы уходим, и, если кто-то хочет уйти с нами, присоединяйтесь. Дамуг — уже не тот Острейший, каким был его отец, и нам с ним делать нечего!
Бор и Сиг осторожно двинулись вперед с веревкой в лапах; один из стоявших в воде сказал, цепляясь за веревку:
— Я с ними! И всем вам, ребята, советую поступить так же. Дамуг Клык относится к нам хуже, чем к врагам. Веди, Бор!
Раздался одобрительный шорох голосов, но Сиг велел замолчать.
— Я перейду на тот берег и закреплю веревку. По ней вы сможете подняться и выбраться из воды. Но все надо делать очень быстро, у нас мало времени!
Один за другим звери перешли реку и выбрались на противоположный берег. Последним шел Длинношей, но, когда очередь дошла до него, Бор оттолкнул его в сторону:
— А ты-то куда собрался, узконос? Ласка даже взвизгнул от удивления:
— Да как же?! Это же часть плана — мы сматываемся все вместе, братан!
Бор хищно оскалился, оглядываясь по сторонам, — бежать ласке было некуда.
— Никакой я тебе не братан. А план я только что изменил: нам не нужны трусы и предатели, поэтому ты остаешься здесь.
С этими словами Бор размахнулся цепью, и, прежде чем Длинношей успел возразить, его тело безжизненно упало в реку.
Стоящий рядом Чесун был поражен жестокостью Бора.
— Эээ! Ты зачем это сделал? Он же был одним из нас!
Бор не собирался спорить. На берегу остались только он и Чесун. Он снова размахнулся цепью, и Чесун повалился на влажные камни.
