— Что говорят в Совете? — спросил Акимушкин. Ринальдо отнял ладони от висков и сложил на коленях.
— Совет не знает. — нехотя произнес он. видя, что гигантский Чанаргван, высящийся у бара темной махиной, не собирается отвечать.
— Как не знает? — глаза Акимушкина широко распахнулись. Чанаргван не отвечал, темнел, как скала в ночном тумане.
— Мы не отчитывались перед Советом, — процедил Ринальдо. — Для Совета эвакуация происходит успешно, по плану.
— Диктатура, — с неудовольствием произнес Акимушкин, по-детски округляя губы. Слово не увязывалось с миром, в котором он жил вот уже сорок лет. — Диктатура… — повторил он изумленно и всё еще не веря.
— Да!! — вдруг взорвался вулкан у стены. — Да!! — изо рта председателя брызгала слюна. Ринальдо чуть сморщился. Наверное, на корабле, среди затянутых в ладную черную форму офицеров и матросов, Чанаргван не был идиотом, но оказавшись во главе человечества и пытаясь управлять им, как экипажем корабля, он сломался. — Да!!! Диктатура! Автократия, хунта, фашизм! Тоталитаризм, черт бы вас всех побрал! Мне плевать на те ярлыки, что навесят на нас слюнтяи, которых мы спасем! Мы должны делать дело, поняли вы, там? За эвакуацию отвечаю я, и я буду бить мордой об стол каждого, кто начнет ударяться в лирику вместо того, чтобы думать, думать, думать!!! — он ошалело замолотил себя кулачищами по бескрайнему смуглому лбу, в кабинете раздался смутный гул. — Думать!!!
— Покажи нам пример, — попросил Ринальдо тихо.
— Я уже все придумал! — орал Чанаргван. — Планета работает на меня, а не на Совет! И она будет подчиняться мне, а не Совету, потому что сейчас не до Совета, у нас нет времени объяснять этим слюнтяям и болтунам, зачем мы убили сто тысяч народу и почему мы будем убивать их и дальше!! Поняли, вы? Понял ты, Ринальдо, старый черт? Мы столкнулись с невероятным стечением обстоятельств, или с диверсией, или со стихийным бедствием — мне плевать! У меня нет времени выяснять это! Я, я, вот этими руками, — он затряс в воздухе лапами, сумрак кабинета кроваво проколола вспышка рубина на перстне, — буду гнать и гнать в стихийное бедствие корабль за кораблем, пока хоть десять из тысячи, хоть пять, хоть два не прорвутся к Терре! Корабль за кораблем, поняли?! Корабль за кораблем!!
— Да вы с ума сошли… — потрясенно выдохнул Акимушкин. — Там же люди…
— Люди ждут от нас спасения культуры, а не индивидуумов!! — орал Чанаргван. — Я сына своего не пожалел! Корабль за кораблем!!
Напрасно он это сказал. Ринальдо вновь почувствовал, как воздух комнаты вдруг куда-то пропал и остался твердый вакуум. Ринальдо несколько раз заглотнул ртом — наверное, с хрипом и мокрым взвизгом в горле, но сам он, конечно, не слышал ничего. Потом отпустило, и Ринальдо сразу вспомнил, еще не начал видеть даже, что Земля стала ему совсем чужой. Потому что Дахр не улетел, а погиб.
— Все-таки позвать врача? — спросил Акимушкин испуганно.
— Ну, так ты одобряешь мой план?! — спросил Чанаргван яростно.
Ринальдо провел ладонью по лбу. Ладонь стала мокрой и заискрилась в холодном свете настольной лампы.
— Я не слышал никакого плана, — сказал он спокойно и тихо. — Я слышал параноидальный бред в его худшей модификации — модификации вождя. Если ты попробуешь бросить хоть еще один корабль на гибель, я выступлю перед всей планетой.
— Да врешь ты… — пренебрежительно шевельнул рукой Чанаргван.
— А вот посмотришь, — сказал Ринальдо.
Конечно, вру, подумал он. Никогда не решусь, не поставлю на карту всё. Потому что рассказать теперь, когда мы уже сгубили два корабля, и после первого не сообщили, и без выяснения обстоятельств отправили второй… Кто станет слушать о том, что это дьявольская случайность, к которой не имеет пока доступа теория гиперсветовых перемещений? Что мы не можем ждать?
— Сейчас почти час ночи, — сказал Ринальдо. — Немедленно поднять капитана сегодняшнего лайнера, пусть немедленно вылетит на корабль. Туда. Пусть сейчас же, покуда никого нет, прокатает двигатели и запалы на всех режимах. Несколько раз пусть совершит переход.
— И что потом? — спросил Чанаргван тихо.
— Про потом будем говорить потом, — отрезал Ринальдо, и такая сталь вдруг засверкала в его голосе, что Чанаргван ничего не ответил, а Акимушкин вскочил и опрометью бросился из кабинета — выполнять приказ.
