На следующий день «Червона Украина», «Ташкент» и эсминцы снова обстреливали расположение противника перед флангами одесского плацдарма. На этот раз лидеру не повезло. Атакованный с очень большой высоты бомбардировщиками, он получил повреждения при близком разрыве крупной бомбы в воде (от прямого попадания, возможно, уберегла корабль лишь мгновенная реакция командира, успевшего резко отвернуть в нужную сторону), потерял трех членов экипажа. Затоплен был один из кубриков, но «Ташкент» сохранил достаточную плавучесть, машины и артиллерия действовали, и командир — капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко решил продолжать выполнение боевой задачи. Только по приказанию из штаба базы он прекратил стрельбу и привел лидер в порт.
Узнав о случившемся, туда поспешили Гордей Иванович Левченко и я. Корпус корабля уже обследовали водолазы. Удрученный Ерошенко доложил, что главное повреждение — пробоина в кормовой части размером в восемь — десять квадратных метров. Для ремонта требовался сухой док. Хорошо еще, что лидер был в состоянии до него дойти. Когда стемнело, он пошел малым ходом в Севастополь, сопровождаемый эсминцем и сторожевыми катерами.
Я вернулся в главную базу 2 сентября. К самым сильным впечатлениям, вынесенным тогда из Одессы, в равной мере относилось увиденное в боевых частях и в городе. Одесса держалась, и одним из условий этого являлось то, что ее жители, мирные люди, оказавшиеся на переднем крае войны, проявляли огромное мужество, помогали чем только могли бойцам.
Шла борьба за многие наши города, фашистские полчища угрожали еще многим другим. Верилось, что и их защитникам чем-то поможет стойкая оборона известного всей стране южного приморского города, оказавшегося далеко за линией фронта.
Нарком Военно-Морского Флота принял решение поддержать защитников Одессы высадкой десанта в тылу осаждавших ее вражеских сил перед восточным сектором обороны, с тем чтобы потом десантники соединились с частями ООР. В штабе флота засели за разработку плана боевых действий.
Это был первый черноморский десант с начала войны, если не считать проведенных в июне высадок на правый берег Дуная. И необычный, не такой, к каким мы готовились на учениях мирного времени, когда флот тренировался в высадке с моря армейских частей и соединений, а моряки составляли лишь первый бросок, имея задачу захватить плацдарм, «зацепиться за берег». Сейчас из моряков должен был состоять весь десант, и поскольку готовой части для этого не имелось, в Севастополе срочно приступили к формированию 3-го Черноморского полка морской пехоты.
Бойцов набирали как из экипажей кораблей и частей, так и из прибывавших на флот запасников. Особые требования предъявлялись к командирам и политработникам: нужны были люди, способные в кратчайший срок подготовить подчиненных к смелым, дерзким действиям во вражеских тылах, на незнакомой местности. И вдобавок — в ночных условиях. Для тренировок отвели участок берега в районе Казачьей бухты.
Проведенная там же пробная высадка всего полка показала, что люди подготовлены еще недостаточно, и срок десанта пришлось отодвинуть. Возникали трудности и с вооружением полка — почти все стрелковое оружие, имевшееся на флоте, уже было отправлено в Одессу. Пулеметы десантникам достались немецкие, из захваченных трофеев.
По числу бойцов сформированная десантная часть далеко не соответствовала нормальному полку. В трех стрелковых батальонах и минометном дивизионе насчитывалось 1617 человек. Из них 180 — коммунисты. Командиром полка был назначен капитан К. М. Корень, военкомом — батальонный комиссар И. А. Слесарев из политуправления флота.
Положение под Одессой тем временем все более осложнялось. Тяжелые бои шли в западном и в южном секторах обороны. Усиливался обстрел порта (контрбатарейная борьба велась непрерывно и часто успешно, но подавить всю группу вражеской артиллерии, нацеленную на город и порт, было невозможно). В Аркадии и у Большого Фонтана, в курортном пригороде, недосягаемом пока для огня противника, построили временные причалы, однако не все суда могли туда подходить. Больше стало жертв среди гражданского населения города, в некоторые дни обстрел и бомбежки уносили более ста жизней. После потери Беляевки пришлось жестко нормировать потребление пресной воды, добываемой из артезианских колодцев.
