Но Бофор был не в том состоянии, чтобы слушать, а тем более кого-то приглашать. С расстегнутым ремнем, закинутым за спину галстуком, с подтеками шампанского на рубашке, он лежал поперек кресла и храпел. Кузен Макс не мог не подумать о том, что с таким министром внутренних дел Франция могла спать спокойно. Но он был его начальником, ему он был обязан своим повышением. Такова жизнь, уходя, заключил он.
Пока он рассказывал о своем начальнике, я следил за хозяином «Регалти». Он готовился закрыть свое заведение, мы были последними клиентами. Поставив стулья на столы, погасив свет за стойкой, он подметал пол в зале. Среди опилок и обрывков бумаги позвякивали куски битого стекла. Мне показалось, что Кузен Макс, ловко орудуя метлой, сгребал в одну кучу послушных, как бараны, семидесятилетних, гонял их с одной стороны на другую, а когда метла на время оставляла их, чтобы достать их собратьев, притаившихся под столом, никто и не думал убегать, они принимали отставших с безразличием и снова начинали свой зловещий танец, покорно сметаясь в совок и стройными рядами отправляясь в горнило мусорного ящика.
— О чем ты задумался?
— Я? О тебе, о том, что тебя ожидает. У тебя теперь столько работы…
— Не говори мне об этом!
— Ты будешь продолжать держать меня в курсе дел?
— В курсе дел? Нет, малыш, я не только буду держать тебя в курсе, но, больше того, я посажу тебя на кресло в партере!
18
Надо было придумать название группе, которую ему поручили возглавить. Время фантомной рабочей группы и обязательного соблюдения тайны уже прошло. Однако не надо было — и он это понимал — выпячиваться, следовало проявлять сдержанность в выполнении столь щекотливой задачи. Но при этом Кузен Макс не хотел возглавлять рабочую группу без названия, это было, по его мнению, несерьезно. Он помнил о сдержанности, об опасениях, которые были проявлены при выборе названия проекта, о том, как Бофор в конечном итоге навязал всем название «Семьдесят два». Может быть, и ему следовало бы применить власть и навязать что-то такое…
На первом же заседании он попытался сделать это и включил этот вопрос в повестку дня. Но особого успеха не добился. Члены группы, очевидно, решили, что у них есть более срочные дела, а спорить с этим он не мог. И поэтому удовольствовался названием ГПН, Группа по применению наказаний, название без особой выдумки, которое он оставил для себя. Для себя и для меня. И ГПН вскоре начала заниматься концом, который предстояло уготовить Кандидатам.
Кандидаты! Поскольку члены комиссии не посчитали необходимым ее как-то назвать, они все же согласились с тем, что будущим жертвам надо было присвоить какое-нибудь достаточно понятное наименование, чтобы не волновать их понапрасну. Среди других вариантов были названия Путешественник, Доброволец, Гражданин, Пожилой, Почтенный.
Франсуаза Браше попросила участников без стеснения высказывать все, что приходит им в голову, даже если на первый взгляд это могло бы показаться нелепым, все равно высказывайтесь, истина нередко скрывается в кажущейся нелепости. С того момента обсуждение стало напоминать поэтическое собрание: Овечка, Теленок, Ставящий-палки-в-колеса — нет, это слишком длинное наименование, — Отпадающий, Цветок лилии, Облако, Старый сук, Носовой платок — почему носовой платок? потому что ими будут махать, когда составы тронутся! — Турист, Простофиля, Ангел, Шприц…
— Шприц, — уточнил Фавро, — потому что именно таким образом их… ну, вы понимаете, да я вам говорю об этом просто так…
Это было мелковато. Устав от споров, ГПН остановилась на Кандидате. Кандидат на небеса, естественно, но просто Кандидат звучит неплохо, не так сильно, как, скажем, Доброволец, но имеет свои положительные стороны. В конце концов, они голосовали, не правда ли, может быть, не «за», но их друзья, их родственники все решили за них и назначили их добровольцами. Короче, Кандидатами.
Помимо Бофора и Бертоно — они сразу же предупредили, что появляться будут эпизодически, поскольку у них работы хватало и без того, — в комиссию вошли Тексье со своей бороденкой и серьгой, Бужон со своей плотоядной улыбкой, Брижит Лаверно как представительница слабого пола, Франсуаза Браше для обеспечения постоянной связи с общественностью. А также навязанный Бофором некий Пьер Фавро со своими усами, столь же обнадеживающими, как и его службы: разведка, крупный бандитизм, специальная группа в Матиньонском дворце, короче говоря, человек, который прекрасно знает Францию.
