— Но вы говорили о Каролине, и я решила... — Она увидела его ироничную улыбку.
— Я уже предупреждал вас, что опасно делать заключения там, где замешан я. — С ленивой улыбкой он решил сменить тему разговора: — В последнее время вы, по-моему, очень напряжены. Я подумал, что вы согласитесь пару часов отдохнуть от своих забот.
Поскольку именно Джошуа был главным источником ее напряженного состояния, она решила, что не стоит и пытаться отдохнуть рядом с ним.
— А если я хочу вернуться?
— Мы не можем повернуть назад даже свои часы... поэтому идти вперед — единственно логичный выход для нас... О чем это вы секретничали с моим сыном?
Она замерла от неожиданности.
— Он вами увлечен, вы знаете это?
— Райан? Не смешите меня! — сорвалось с ее губ.
— Чем больше внимания вы ему уделяете, тем больше он думает, что вы к нему неравнодушны.
Она подняла голову.
— Я считаю, что он хороший парень.
— Несмотря на то, что он мой сын? — спросил он.
— Он очень приятный мальчик, — повторила она.
— Он вас не поблагодарит за то, что вы называете его мальчиком. Он — молодой человек, полный юношеского пыла...
«И глупых идеалов».
Риган прикусила губу. Джошуа подошел к ней.
— Райан любит сложности. А вы, видимо, самая сложная женщина, с которой он когда-нибудь встречался. Кроме того, ваши фиалковые глаза и прелестная фигура делают вас еще привлекательнее.
— Я думаю, что вы преувеличиваете. Я просто новый для него человек.
— Он смотрит на вас, когда думает, что вы этого не видите.
— Неужели? И вы знаете, о чем он думает в этот момент?
— Я знаю, о чем могут думать мужчины. И я знаю Райана лучше, чем большинство других отцов знают своих сыновей.
— По-моему, вы все преувеличиваете, — пылко возразила она. — Неужели вы считаете меня роковой женщиной?
Он выпрямился, сняв свои темные очки, и ей сразу захотелось, чтобы он надел их снова.
— Вы говорите так, словно не верите, что вы весьма привлекательны. Не понимаю, как можно не замечать вашу женственность.
— Я здесь не для сеанса психоанализа, — сухо произнесла Риган.
— Мне кажется, нам стоит расслабиться, — сказал он, подавая кому-то знак.
Риган потеряла дар речи, когда увидела, кто принес на палубу серебряный поднос.
— Шампанское, коктейль или фруктовый сок, мадемуазель Ева?
Она с ужасом посмотрела на знакомое улыбающееся лицо.
— Здравствуйте, Пьер, — сказала она, беря ближайший бокал, даже не посмотрев, что в нем.
— На самом деле ее зовут Риган, — пояснил Джошуа своему слуге, беря бокал на длинной ножке. — Она предпочитает называться Евангелиной в тех случаях, когда хочет сохранить инкогнито.
Риган попыталась что-то объяснить и случайно выплеснула сок из бокала на отворот своего жакета.
— Ах, мадемуазель, разрешите мне помочь вам, иначе останется пятно, — Пьер взял из ее руки бокал, снял с нее жакет и унес его куда-то, прежде чем она смогла что-то сказать.
— Я думаю, вам безопаснее взять шампанское, — сказал Джошуа, передавая ей один из высоких бокалов и глядя на ее маечку-топ, которую она надела под свой голубой костюм.
— Как вы узнали мое имя? — спросила она.
Джошуа поднял свой бокал, как бы произнося тост.
— Навел справки.
— Вы хотите сказать, что проводили расследование? — допытывалась она.
— Это преступление?
— Надеюсь, вы не зря потратили свои деньги, — усмехнулась Риган.
— Кажется, нет. Хотя мне удалось собрать одни голые факты. Вам любопытно какие? — Он выждал и, когда она не ответила, бесстрастно продолжил: — При фанатически религиозной матери и равнодушном ко всему алкоголике-отце вы росли сексуально неразвитой, лишенной родительских похвал и любви. Вы стали приманкой для пронырливого и лживого ублюдка, каким был Майкл Фрэнсис. Он узнал о вашем родстве с сэром Фрэнком и решил разыграть роль идеального мужа. Но он никогда не был таковым на самом деле, не правда ли?
Риган глубоко вздохнула. В его изложении правда казалась еще более неприглядной.
— Вы не имеете права...
— Я сам испытал это, — сказал он спокойно. — Я знаю, что значит служить ширмой для бессовестного человека. Вы упрекаете себя за то, что не поняли этого с самого начала.
— Я не хочу говорить о нем.
