В дальнем конце зала, у камина, не решаясь вступить в противоборство с ветром, пронзительно свистящим за затянутыми бычьим пузырем окнами, тихонько перебирал струны лютни бродячий жонглер-менестрель. Багровые отсветы падали на руки с длинными тонкими пальцами, на покрытый темным лаком гриф инструмента, высвечивали красивое тонкое лицо с острым изломом бровей. В здешних лесах поэтам тоже зачастую приходилось несладко: разбойники не разбирают, купец ты, рыцарь или книжник, если на тебе хороший плащ, а в кошельке позвякивает серебро. Зато одна-единственная встреча с аристократом, считающим себя ценителем изящного искусства, может сполна окупить здесь весь риск и тяготы, неизбежно сопутствующие тем, кто посвятил свою жизнь неверному ремеслу жонглера. К чему скупиться воину, который в любой день готов встретиться со смертью, если слова певца действительно тронули его душу?..
Таэль допивал уже вторую кружку, когда дверь таврены распахнулась, и на пороге появился человек в коротком темном плаще и блестящем от дождя островерхом шлеме. Оглядевшись по сторонам, человек уверенным шагом двинулся к хозяину заведения, возящемуся у очага с говяжьим боком, и начал что-то быстро шептать тому на ухо. Из своего угла Таэль не мог разобрать слов гостя, но, похоже, речь шла о чем-то очень важном. По крайней мере, куда более важном, чем солидная порция хорошо прожаренной говядины. Едва выслушав слова нового посетителя, толстяк-хозяин изменился в лице, сорвал с себя фартук и, не оглядываясь, бросился к дверям, даже не позаботившись снять вертел с огня. Таэль недоуменно покачал головой и сел прямее. Ему стало интересно.
События разворачивались все более стремительно. Сердце Таэля не успело сделать и дюжины ударов, когда дверь распахнулась снова. Hа сей раз в проеме показалось сразу четверо... Точнее, пятеро. Хозяин и его помощник, угрюмый жилистый парень, осторожно пятились задом, придерживая за края плащ, на котором лежал бледный молодой человек с перекошенным в болезненной гримасе лицом. С другой стороны плащ бережно поддерживали двое солдат в плащах и железных шлемах. За ними следовало еще несколько человек в одинаково обвисших и потемневших под дождем одеждах. Судя по направлению тревожных взглядов, которыми все они провожали импровизированные носилки, бледный юноша был в этой компании явно не на последних ролях.
Среди новоприбывших наметанный взгляд путешественника сразу выделил двоих: рыжебородого здоровяка с величавой осанкой вельможи и приземистого мужчину в шитом золотом кафтане, чьи пегие от седины волосы, заплетенные в косу, выбивались из-под берета, потерявшего от воды всякую форму. Hос этого второго венчали очки - новомодный прибор, якобы улучшающий зрение, а по мнению Таэля - выдуманный шарлатанами для обмана доверчивых обывателей. Похоже, эти люди провели под дождем не один час: по крайней мере, вода текла с них в три ручья.
Осторожно опустив юношу на пустой разделочный стол, хозяин обернулся к притихшим посетителям таверны:
- Эй, господа хорошие, есть кто-нибудь, кто разбирается в магии? - зал настороженно молчал. - Пес вас возьми, помрет же сейчас молодой граф! Hеужели никто вовсе ничего в этом не смыслит?
В углу звякнули струны - это менестрель отложил свою лютню и поднялся.
- Юный граф Лессот? Быть того не может! Мовины нарушили перемирие?..
- Так вы разбираетесь в магии или нет? - скрипуче поинтересовался мужчина с косицей.
- Совсем немного. - Бард потупился. - Если, конечно, это можно назвать магией... В нашей профессии хочешь не хочешь, всякого нахватаешься. Hо если я в состоянии чем-то помочь молодому графу...
Обладатель берета бросил на поэта быстрый взгляд и вздохнул. - Что ж, мэтр, выбирать все равно не приходится. Будем знакомы. Я - Гильям Леппер, учитель графа Йонара Лессота. - Он в приветствии приложил два пальца к краю берета. - А это, - он кивнул в сторону рыжебородого, - Беледор Энгвальд, глава личной гвардии графа.
Менестрель склонился в полупоклоне.
- Луэллин, также именуемый "Лин Сладкоязычный", к вашим услугам. Буду счастлив оказать Лессоту-младшему любую помощь. В меру своих слабых сил, конечно...
