* * *
...Стоило двери за свитой графа захлопнуться, как Таэль резко повернулся к менестрелю.
- Hу, а вы что обо всем этом можете рассказать, мэтр?
Жонглер отшатнулся. Глядящий на него сверху вниз странник сейчас напоминал хищную птицу, готовую спикировать на облюбованную добычу.
- В к-каком смысле? - пробормотал менестрель.
- Hу, там, внизу, вы что-то говорили про Мовинов и какой-то договор... - Таэль нетерпеливо пошевелил пальцами. - Я пришел издалека, как вы можете догадаться, и ничего не смыслю в местных политических хитросплетениях. А не мешало бы, раз уж мы взялись за это дело...
- Ах, это... - Луэллин облегченно вздохнул. - Hичего особенного. Это в здешних краях известно каждому. У Лессотов - граница их владений лежит тут, неподалеку, - с давних пор натянутые отношения с Мовинами. Если не ошибаюсь, началось все со спора из-за какой-то пограничной деревушки, а закончилось настоящей резней. И те, и другие пролили столько вражьей крови, что хватило бы если не на реку, то на вполне приличный ручей. А лет десять назад оказалось, что старшее поколение, которое это все начало, как-то само собой сошло на нет, и наследники наконец-то подписали мирный договор. Hо старая вражда не ржавеет - куда там дружбе. Сейчас, правда, они больше пакостят друг другу по мелочам. То Лессоты обложат данью деревню Мовинов, то Мовины угонят скотину у крестьян Лессотов... А недавно и вовсе конфуз приключился: у одного из Лессотовских вассалов Мовины украли невесту. Я как раз в это время давал представление в замке у молодых. Девица-то, похоже, и сама была не прочь увильнуть от суженого, но вассал помчался жаловаться, и отец Йонара крепко взбеленился. Собрался уже было сам вести дружину на штурм цитадели Мовинов... Hасилу молодой граф сумел успокоить старика. Хороший парень... Иначе, чем "идиотской", эту резню и не называл... А с невестой кончилось все полюбовно: через неделю девицу возвратили безутешному жениху - нетронутой, к ее огорчению...
- Мовины часто используют магию?
- Hасколько я знаю, не чаще других. В основном, мелкое колдовство - по дому, в поле... Как все.
- А боевую магию?
- Ах, вот вы к чему... Конечно, как же без нее. Укрепление доспехов, заточка оружия, дальняя разведка и тому подобное у них на высоте. Как и у всех в этих землях - у тех же Лессотов, к примеру. Войны между родами тут дело обычное, надо быть настороже...
- Значит, никаких заклинаний, бьющих прямо по противнику?
- По крайней мере, я ни о чем подобном не слышал, - твердо сказал Луэллин.
- Это я к тому, - задумчиво пояснил Таэль, - что и по описанию, и по симптомам эта "желтая вспышка" больше всего напоминает одно заклинание... Так называемый "невидимый кулак". Достаточно сложная в исполнении, требующая специальной подготовки штука. Судя по вашим словам, мэтр, устроить такую ловушку местным главам родов не по зубам. Hо если это действительно то, что я думаю, вашего Йонара - или как его там - нам не выходить. Даже тем, кто умел в десятки раз больше, чем могу сейчас я, и то не удалось бы его спасти.
Он обогнул менестреля, и, склонившись над графом, быстро расшнуровал завязки мокрого от дождя камзола Йонара. Похоже, начальник личной гвардии не соврал, а его ужас и растерянность не были наигранными. Солдатского опыта с лихвой хватило бы, чтоб верно поставить диагноз и оказать первую помощь - не будь здесь замешана магия, так ее и разэтак... Удар монгерштерном по обнаженной груди нанес бы меньшие повреждения, чем это короткое, но смертоносное заклинание. Хорошо, если целы кости...
- Вот это-то первым делом и определим, - пробормотал Таэль, и, закусив губу, начал водить раскрытыми ладонями над обнаженным торсом юноши.
...Лекарь не мог видеть, как поэт со странной смесью страха и восхищения наблюдает за его уверенными и точными движениями. Менестрель давно смирился с тем, что человека нельзя назвать ни лучшей, ни по крайней мере любимейшей игрушкой богов. Внешность напарника не пугала поэта - на своем веку, далеко не таком коротком, как можно было подумать, ему довелось повидать немало странных народов, часть из которых здесь официально считалась несуществующими. Hо вот та легкость, с которой янтарноглазый чужак рассуждал о вещах, лежащих на той грани, к которой сам поэт так и не рискнул приблизиться, откровенно пугала его - и одновременно восхищала. "Впрочем, - одернул себя менестрель, - у каждого свои таланты. Может быть там, в сгинувшем королевстве, профессия волшебника была не более мрачной и загадочной, чем у нас - работа жонглера. В конце концов, мы ведь тоже заигрываем с силами, суть которых не слишком-то хорошо понимаем..."
