- А как же научное любопытство?
- Само собой, но от приключений увольте. Буду с нетерпением ждать вашего возвращения и рассказа...
- Мы не вернёмся на Ролло.
- Я дам вам свой персональный код Н-связи. Пойми меня верно, Айсинг, я не боюсь. Компания "Иннертек" не встраивала в нейров блоки страха. Есть что-то вроде инстинкта самосохранения, но он тут ни при чём. Просто я и вправду слишком стар...
Это было последним, как позднее определила Юля, лирико-эмоциональным отступлением в беседе, дальше обретшей строго деловой тон. Нейр печатал графики и формулы на выползавших из щелей в его корпусе лентах тонкого пластика, разворачивал экраны, демонстрировал чертежи, объемные схемы, голограммы отдельных узлов и деталей. Юля мало что понимала, но её захватывал задаваемый Дээном ритм работы. Айсинг и Джейсон увлеклись, они ожесточённо спорили, предлагали и отстаивали новые конструкторские решения. Тихонько сидя в уголке, Юля любовалась ими. Нет, думала она, дело не в Императоре, не в его просьбе. Он и так обещал прощение, восстановление в правах. Можно было вернуться на Адалион, сказать, что ничего не получилось... Дело в них, в этих двоих. Им был брошен вызов, и они приняли его.
6
Звёзды летели навстречу кораблю, и звёздный свет поглощал его. Не спокойный и ровный звёздный свет, а тяжёлый, багровый, сдвинутый к пределу спектра - "Леннон" мчался к Тёмной Стене, её законы властвовали в пространстве, и что-то происходило с временем. Оно, время, будто потягивалось с наслаждением, как это делал Чак, вытягивая лапы и выпуская когти.
В стерильном воздухе рубки невесть откуда возник горьковатый запах. Стало холоднее, и с холодом пришёл страх. Юля чувствовала себя так, словно на голову ей надели круглый шлем, сделанный из страха, как из стекла. "Нас разорвёт, выкинет прочь из Вселенной, расплющит... Нам не уцелеть".
Багровый свет плескался на экранах. Навигационные приборы отказывали они привыкли к прямым лучам света (или почти прямым - близ массивных космических объектов), но не к причудливо искривлённым. Непрестанные всполохи были полны трагической красоты. "Спектакль, шоу, - думала Юля, - и я здесь актриса... Актёры не умирают всерьёз". Чтобы не молчать, она задала вопрос, и её голос слишком громко прозвучал в гулкой тишине.
- Когда мы увидим Тёмную Стену, скоро?
- Мы её не увидим, - откликнулся Джейсон. - Её нельзя увидеть... Она перед нами.
- Ещё не поздно повернуть назад...
- Поздно. Я включил установку Дээна десять минут назад. Двигатели заглушены. Мы в гравитационном поле Стены, корабль неуправляем. Теперь мы или пройдем Стену, или нас отшвырнёт назад, от нас это уже не зависит.
- Установку Дээна! Значит, мы сейчас... Разложены на элементы вакуума?
- Юля, если тебе хочется поболтать, я не в настроении.
- Извини, - она откинулась на спинку кресла и уткнулась в экран.
От холода Юля как-то гасла, как гаснет электрическая лампочка, когда медленно приворачивают реостат. Комбинезон не спасал, холод был не снаружи, а внутри. Она задыхалась. Густой, липкий, леденящий сон, хотя едва ли она спала на самом деле...
- Костя! - кричала она беззвучно. - Сколько тарелок ставить?
- Шесть, - донесся ответ из соседней комнаты, как со дна моря.
Шесть тарелок она аккуратно поставила на край стола - и вот сбылась её мечта: стол робко, как бы смущенно наклонился и сбросил на пол всё, что на нем стояло. Бокалы, цветы, вазы с фруктами, бутылки с минеральной водой, салатницы - всё полетело куда-то вниз со страшным, противоестественным грохотом. Не было музыки слаще этого грохота... Из него вырос перестук паровозных колёс, и Юля увидела совсем близко лицо Джейсона. Она держала его в ладонях, гладила, целовала Джейсона в губы, тонула в его серо-зелёных глазах.
- Нет, - шепнула она.
Из комнаты вышел Костя.
- Какой хлеб резать? - спросил он деловито.
Но никакого хлеба резать было не нужно - вот он, уже нарезанный белый хлеб на столике в купе поезда, где Юля одна. Очень грязно, пахнет железной дорогой. За окном - станция, очередь к какому-то киоску. Юле захотелось и самой постоять, она легко подпрыгнула и просочилась сквозь стекло. Очередь не увидела её, и Юля сразу поняла, почему: она же прозрачна! То есть прозрачна Юля, а не очередь, хотя люди у киоска тоже как привидения. А Костя? Да вот он.
