— Пожалуй, я как раз знаю такого человека… — проговорила леди Роанна после раздумья.
— Да? — Маша поощрительно улыбнулась.
— Это сэр Роджер.
Где-то девушка уже слышала это имя… Ну конечно, леди Роанна уже называла его.
— Мой кузен? — удивленно переспросила Маша.
Тетушка кивнула.
Все становилось еще чудесатей.
— Но мне все-таки кажется, что он слишком близкий родственник…
— Не волнуйся, дитя, мы можем получить разрешение от самого Святого папы.
Это было уже совсем интересно: близкородственные браки запрещены, но допускались при соизволении папы.
Леди Роанна уставилась на Машу с нетерпеливым ожиданием. Знать бы еще, почему она пытается содействовать этому браку. Возможно, сэр Роджер посулил ей что-то в награду, сам мечтая заполучить немаленькое приданое дочери сэра Вильгельма.
В любом случае выдавать себя было рано. Не лучше ли сделать пока вид, будто она с сочувствием относится к матримониальным планам тетушки.
Леди Роанна, неправильно истолковав ее молчание, продолжила расхваливать потенциального жениха.
— Не думай, он вполне знатный рыцарь и близок к королю. Он поддержал государя в это смутное и сложное время, когда многие бароны пошли против престола, и поэтому ожидает теперь достойную награду за свою верность.
Верность, основывающаяся на ожидании награды, вовсе не казалась Маше образцом добродетели.
Не зная, что и сказать, она рассеянно посмотрела на поле…
Рыцарь с соколом и розой, покачнувшись в седле, падал наземь.
— И вот доблестный сэр Чарльз сражен! — тут же прокомментировал происходящее герольд. — Удар копья достославного сэра Эдварда поверг его на землю. Доспехи сэра Чарльза пострадали. Похоже, он серьезно ранен.
Маша, вскрикнув, вскочила со своего места.
Минута растянулась в бесконечность, но вот рыцарь, покачиваясь, поднялся на ноги. Из-под вспоротой копьем кольчуги выглядывало что-то алое, словно вся одежда рыцаря напиталась кровью. Девушка облегченно перевела дыхание: это был всего лишь ее алый плащ, которым пришлось обернуть Эльвина, чтобы его фигура казалась плотнее и мальчика можно было принять за его хозяина, сэра Чарльза.
Эльвин растерянно оглянулся, собираясь продолжить сражение.
— Сэр Чарльз! — сказал старый барон так громко, что его расслышали даже сквозь шум битвы. — Вы достаточно потрудились сегодня, дайте и другим показать себя на турнире! Повелеваю вам покинуть поле боя и приблизиться ко мне!
Неизвестно, как поступил бы в данном случае настоящий сэр Чарльз, но Эльвин, привыкший повиноваться, перелез через заграждение и направился к трибунам.
Маша поспешно опустилась на свое место — еще не хватало того, чтобы на ее неприличное поведение обратили внимание. Вот и леди Роанна, прерванная на середине похвального слова в адрес своего ставленника, смотрит хмуро и недовольно.
Эльвин, не снимая с головы шлема, занял место рядом с владельцем замка, а Маша, вспоминая о своих планах, еще раз внимательно оглядела присутствующих. Никто не обращал на мнимого сэра Чарльза особого внимания, а ведь кто-то точно знал, что настоящий сэр Чарльз сейчас мертв… И тело его… Интересно, куда в замке можно спрятать тело?.. Да куда угодно. Сколько здесь всяких подвалов и тайных мест, куда годами никто не заглядывает. Сама Маша была только в верхних помещениях…
Солнце уже начинало клониться к закату — дни осенью короткие, и герольд объявил окончание второго дня турнира. Решающим должен стать последний, третий день.
Вечером Эльвин, все еще под видом сэра Чарльза, отправился в отведенные им комнаты и вскоре явился без маскировки, чтобы объявить, что господин не выйдет к столу, и взять якобы для него разных кушаний.
Расчет был на то, что тот, кто виновен в смерти сэра Чарльза, рано или поздно выдаст себя и захочет взглянуть на воскресшего покойника. Старый барон пошел на это с неохотой.
«Не годится, чтобы слуга изображал господина и вел себя словно благородный», — говорил сэр Вильгельм Маше. И только кровавое пятно и ощущение нависшей опасности помогли убедить его в этом. Однако после турнира отношение рыцаря к Эльвину несколько переменилось. «Однако из парня выйдет толк, — сказал барон Маше, когда никого не было рядом. — Пожалуй, я оставлю его при себе и, если он не станет лениться и станет служить мне верно, со временем посвящу его в рыцари». Услышав это, девушка обрадовалась сильнее, чем если бы похвалили ее саму. Ей казалось, что из Эльвина получится настоящий рыцарь — не чета грубому сэру Чарльзу или хвастливому сэру Эдварду.
