— Ну что же, мы встретим испытание, как это и положено. В нашем роду не было трусов, — сказал он, протягивая руку к Маше. — Пойдем, негоже заставлять гостей ждать. Сегодня день веселья, так пусть пока никто не узнает, что у нас происходит.
«Пусть никто не узнает, что у нас происходит…» — повторила про себя Маша. И ей вдруг подумалось, что это, пожалуй, хорошая идея. Хорошо бы дезориентировать врага, который, несомненно, находился где-то рядом, в замке. Жаль только, что отсутствие сэра Чарльза сразу же заметят…
Она подошла к окну, у которого стоял сэр Вильгельм, взглянула во двор. Там, почти под ними, сидел на бревне Эльвин. Странная, сумасшедшая мысль опалила ее словно огнем. А почему бы не рискнуть? Что, в конце концов, она теряет?..
— Сэр Чарльз пошатнулся. Похоже, он ранен. Удержится ли рыцарь в седле?.. О да, не зря его род прославлен храбрыми воинами. Сэр Чарльз, несмотря на рану, перехватывает поудобней копье и устремляется на противников!.. Сэр Редин повержен! — объявил герольд, и Маша почувствовала, что наконец-то может дышать.
Все это время она сидела, затаив дыхание и вцепившись в край своего мехового плаща так, что онемели пальцы.
Рыцарь со знакомым гербом, изображающим сокола и розу, уже делал круг, чтобы обрушиться на противников с другой стороны. Сегодня он был даже более проворен, чем вчера.
Девушка бросила взгляд на сэра Вильгельма. Старый рыцарь сидел, чуть наклонившись вперед, его руки были сжаты. Похоже, он переживал происходящее внизу, на арене, сильнее, чем если бы находился среди сражающихся сам.
Какого же труда стоило Маше уговорить барона воплотить рискованную задумку, но пока все шло хорошо, даже лучше, чем можно было предположить.
Леди Роанна, напротив, наблюдала за поединком с неудовольствием.
— Безусловно, все это очень славно, — проговорила она, чуть повернув голову к племяннице. Маша заметила, что из-под вдовьего убора кокетливо выбивается прядь волос. — Но помни, дорогое дитя, сила не всегда решает все. Мой бедный брат огрубел в дальних странствиях и, боюсь, хочет отыскать тебе мужа такого же сорта, как он сам. Но скажи, какой от них прок, — тетушка кивнула в сторону, где как раз завязалась нешуточная борьба, — их все время тянет на подвиги. Уедут отвоевывать Святую землю, а своя остается без защитника. Каждый норовит урвать клочок, пока хозяина нет, а ты сидишь в своих покоях, словно… словно курица на насесте! — нашла достойное сравнение леди Роанна. — И вышиваешь, вышиваешь, глядя только на иголку да на беленый кусок полотна. И никому не интересно, скучаешь ли ты, тоскуешь ли по мужу… А потом в один прекрасный день оказывается, что он умудрился получить смертельную рану и поспешил к Господу, оставив тебя самостоятельно решать все проблемы!
Тетушка столь очевидно живописала собственную жизнь, что Маша невольно улыбнулась.
— А как же иначе? — спросила она, скорее поддразнивая леди Роанну и краем глаза отмечая, что на поле все спокойно, — рыцарь с соколом и розой все еще держался в седле и сейчас умело маневрировал, сражаясь сразу с несколькими противниками.
— Мария, милое дитя, — всплеснула полными руками тетушка, — разве такой судьбы я хочу для тебя?! Я, которая воспитала тебя, словно родная мать! — Она могла бы добавить «недоедая и недопивая», однако, увы, судя по полной, раздавшейся, точно на дрожжах, фигуре, это прозвучало бы скорее комично, поэтому леди Роанна лишь скорбно покачала головой. — Ты умна, упряма и пошла скорее в деда, чем в отца. — Маша вздрогнула, вспоминая, какую характеристику сэр Вильгельм дал своему отцу. — Тебе нужен в мужья более умный, тонкий человек.
Кажется, тетушка имела в виду кого-то конкретного.
Раньше Маша легко пропускала мимо ушей самые очевидные намеки, но за последнее время она значительно повзрослела и поумнела. Человек, брошенный в глубокую воду, либо тонет, либо быстро учится плавать. Так что выбора у девушки не было.
— Пожалуй, вы правы, — задумчиво сказала она, косясь на тетушку. — Но что же мне делать?..
Тетушка нахмурила густые брови, словно собираясь с мыслями, но Маша уже окончательно уверилась, что та ведет какую-то свою линию.
