– Возможно, но я-то пока здесь.
– То есть ты хочешь сказать, что ты никогда не женишься?!
– На тебе нет.
– Но это же нечестно.
– Должен тебе напомнить, что я еще ношу траур.
– Прости. Я умолкаю.
Когда они выбрались из подземелья, город лежал в руинах, и все вокруг было завалено мертвыми телами. Мертвецов никто не хоронил, и от ужасного запаха сводило дыхание. Татар не было, они ушли дальше на север. В течение трех дней город был подвержен грабежам и насилию. Затем, разрушив все, что они не могли унести с собой, монголы покинули Байлакан, оставив после себя только руины. Сначала направились к Араксу, перебрались на другой берег. И здесь им повезло. Они наткнулись на караван торговцев, имеющих пайцзу на свободное передвижение. Али договорился с караван-баши, выдав себя за купца, чьи товары пропали в разрушенном Байлакане. Караван шел в Дийар-Бакр. Али обещал щедро заплатить в Маййафарикине, где он сможет обналичить вексель в любой еврейской меняльной лавочке. Караван-баши поверил ему и предоставил им двух запасных лошадей. В одном газе от Маййафарикина Али рассчитался с караван-баши. Для этого ему не понадобилась еврейская контора, золотые динары были зашиты в его одежду. Но по понятным причинам он это скрывал.
Сколько он ни уговаривал Ладу вернуться на Русь к родителям, она наотрез отказалась от этого.
– Так что она сказала? – спросила Лада.
– Она напишет письмо правителю Дамаска Малику Ашрафу. Он главный в династии Айюбидов. Мне вообще-то казалось, что главный Малик ал-Камил, правитель Египта. Но ей конечно виднее. Мы отвезем это письмо в Дамаск. Все равно наш путь лежит через Сирию. Завтра я зайду к ней за письмом.
– Когда мы поедем?
– Я узнаю, идет ли караван в Сирию в ближайшее время.
– А без каравана сами не можем поехать?
– Можем, но это опасно. Сирия граничит с владениями крестоносцами. Несмотря на перемирие, стычки происходят постоянно. Я уже не говорю о разбойниках.
От низложенной царицы трудно ожидать человеколюбия, тем более к участи человека из окружения ее бывшего мужа, который в конечном итоге был причиной всех ее бед и лишений. Но в данном случае, Насави все рассчитал правильно, ибо он опытный царедворец, как никто знал о том, что благодарность никогда не была сильной стороной царствующих особ. Поэтому он не уповал на то, что Малика-Хатун, узнав о том, что он пострадал из-за нее, прибегнет к заступничеству. Но участие в его судьбе было лишним поводом напомнить о себе, и сельджукская принцесса, будучи человеком умным не преминет воспользоваться этим. Только напомнить, не просить, это было красноречивее просьбы. Малика-Хатун, сама, находясь в стесненном положении, просит за другого человека. Понимая, что он совершает какие-то избыточные поступки, Али все же отправился в тюрьму. Насави заметно обрадовался его приходу. Али невольно вспомнил, как он был недоволен, когда глава охраны султана привел его на ночлег в палатку, но напоминать об этом не стал. Он не был злопамятен.
– Спасибо, что пришел, – сказал Насави, – тебе удалось разыскать ее?
– Да. Я сделал все, что вы просили. Не сразу, правда, но она пообещала написать письмо Малику Ашрафу.
– Ты объяснил кто я, и за что попал в немилость.
– Да. Все как вы просили.
– Это правильное решение. Написать Малику Ашрафу. Сам Аллах послал мне тебя.
– Ну что вы, – возразил Али. – Аллаху нет никакого дела до нас. Иначе разве он позволил бы татарам вырезать целые города.
– Не гневи Бога, он послал нам испытания за какие-то наши грехи.
– Татары убивают без разбора, даже грудных младенцев, детей, у которых нет еще грехов.
Насави не ответил, лишь молча покачал головой.
– Я совершаю хадж, – сказал Али, – в Дамаске передам письмо и двинусь дальше в Мекку.
– Только умоляю тебя, не передавай письмо в канцелярию. Оно может лежать там так долго, что я здесь состарюсь. Постарайся передать его прямо в руки.
– Малику Ашрафу? – усомнился Али.
– Я знаю, ты сможешь, – убежденно сказал Насави.
– Иншаллах, – ответил Али.
Он протянул Насави сверток:
– Здесь еда, я купил на рынке для вас – хлеб, сыр, зелень, вареное мясо.
– Спасибо, – сказал растроганный Насави, – не знаю, как и благодарить тебя.
