Тарна воспряла духом.
— Дядюшка, вам придется помочь мне. Нам нужны книги, тетради, ручки, чернильницы и дощечки, да еще классные доски и мел.
— Это все можно достать, но где ты будешь с ними заниматься?
— На нашем тротуаре нельзя — все против этого. Придется открыть школу тайно и ребят предупредить, чтоб они не проболтались, а то меня прогонят оттуда.
— Тогда где же? — озабоченно спросил Гангадхар.
— Нужно какое-нибудь местечко подальше от нашего тротуара, но и не слишком далеко, чтобы дети могли легко до него добираться.
Лицо Гангадхара вдруг озарилось радостной улыбкой. Он что-то придумал.
— Недалеко от вас есть двор, обнесенный забором. Там и можно устроить школу. С хозяином я договорюсь. Мы с ним знакомы. Может быть, я тоже буду преподавать в твоей школе. — Радостно улыбаясь, он продолжал: — Не беспокойся, все будет хорошо! Я сегодня же поговорю с хозяином дома, а может, мне удастся достать у него и немного денег на это доброе дело.
— Так мы… когда мы встретимся, дядюшка?
— Я сегодня же приду к тебе вечером и скажу, согласился ли он.
— Хорошо, — немного помедлив, ответила Тарна.
Гангадхар пришел, как и обещал, к вечеру. Они с Тарной отошли в сторонку, и он ей сообщил, что все улажено — хозяин дома согласен, да еще денег дал на книги и тетради. Тарна была бесконечно рада. Она поблагодарила Гангадхара низким поклоном.
Уходя, он спросил:
— Как же ты теперь будешь? Придется много работать.
— Ничего. Я не боюсь работы.
Он взглянул на нее одобрительно.
— Ну хорошо, приходи завтра утром, нужно обсудить все дела.
Утром, когда Тарна собиралась к Гангадхару, Раджу спросил ее:
— Кто это был вчера?
— Гангадхар. Он работает в женском приюте.
— Что он тебе говорил? — вздрогнул Раджу. — Не замуж ли он хочет выдать тебя?
— Нет! — засмеялась Тарна. — Он… он… его другу нужна судомойка, — заикаясь, проговорила она.
Подозрения Раджу еще больше усилились, но он ничего не сказал ей. Кусум удивленно спросила:
— Почему ты вчера не пришла на работу? Все спрашивали о тебе.
Тарна ничего не ответила и ушла, опустив голову. Раджу со злостью и обидой смотрел ей вслед. От напряжения у него на шее вздулись жилы, руки сжались в кулаки, но он промолчал.
Сегодня Раджу был в отличном расположении духа, в кармане у него лежало тридцать рупий, и он уговаривал Тарну пойти в кино.
— Откуда у тебя столько денег?
— Из Дели прибыл специальный состав с европейскими туристами, — улыбаясь, соврал он. — Все кули заработали за день столько, сколько обычно зарабатывают за неделю. Ты должна обязательно пойти со мной в кино.
После сеанса они медленно шли через шумную, нарядную толпу по ярко освещенным улицам Бомбея. Как красив он вечером! Лица у прохожих радостные и веселые. Все шелковые сари, все драгоценности и даже прекрасные автомашины, выставленные в витринах магазинов, Раджу преподнес Тарне. Они шли по Бомбею так, словно город принадлежал только им. Казалось, что люди, стоящие в очереди к автобусу, ожидают их, что это для них продавцы так красиво убрали свои лавки, что торговцы чапати[24] их приветствуют разноцветными флажками, развевающимися над лавчонками, что фонтаны в парках разбрасывают бриллиантовые брызги воды тоже для них, цветы улыбаются им, небо им посылает свой привет, и для них исполняют таинственный танец волны океана.
Они долго любовались заходом солнца, стоя на берегу океана. Последние отсветы вечерней зари играли на лице Тарны, волосы ее развевал прохладный морской ветерок, а волны обдавали влюбленных мелким бисером брызг. Раджу взял девушку за руку.
— Тарна, ты видишь что-нибудь в этом безбрежном океане?
— Да.
— Что?
— Домик.
— Семицветный?
— Да. И дверь из бриллиантов и жемчуга.
— А в дверях стоит девушка.
— Твоя жена?
— Да, моя жена.
— Твоя Тарна?
— Да! Моя Тарна! — Он обнял ее.
Они долго стояли молча. Волны бились о прибрежный камень и уходили вновь. Солнце уже спрятало свой лик в водах океана, ветер становился все сильнее. Откуда-то издалека донесся легкий аромат, принесший с собой волшебную мелодию. Аромат окутывал их, а мелодия звучала в каждом уголке их трепетно бьющихся сердец. Они, казалось, слились воедино, составили одно целое, горели одним желанием.
