Долго еще сидели они так, обнявшись, и Тарна говорила:
— Почему ты не хочешь понять меня? Я совсем и не сердилась на тебя, просто хотела сказать, чтобы ты не забывал о своем долге. На заработок кули ты никогда не сможешь уехать из Бомбея.
— А куда? — удивленно спросил Раджу.
— Ты уже забыл свое обещание? «Я поеду в Бомбей, соберу денег на двух быков и вернусь в свою деревню». Забыл? Тебя ведь ждет земля в деревне!
Раджу улыбнулся и нежно шепнул ей:
— Земля ждет не только меня, но и тебя. Я все помню. Ты не думай, что я забыл.
— Мне показалось, что ты в Бомбее забыл обо всем.
— Я никогда не забуду этого, Тарна.
— Правда?
— Клянусь тобой!
Она улыбнулась. Теперь она поверила, радостно вздохнула и снова прижалась к его груди. Раджу нежно гладил ее волосы.
— А что тебе не нравится в Бомбее? — спросил он.
— Здесь очень много народу, мне просто страшно становится. Потом… здесь нет простора. Куда ни глянешь — огромные здания, они будто давят. Хочется убежать куда-нибудь, где растут зеленая трава и тенистые деревья. И… мне не нравится спать на тротуаре. У нас в деревне ничего нет, но домик есть у каждого.
— Только поэтому?
— Здесь много детей, которые не ходят в школу. Потом… становится страшно, когда подумаешь, что богатые люди здесь во много раз богаче наших деревенских богачей, а бедные во много раз беднее наших бедняков. И я… я… задумываюсь — зачем я приехала в Бомбей?
— Чтоб не стать женой старика.
— Верно, но я не для того приехала, чтобы валяться здесь на тротуаре, где все ощупывают тебя грязными взглядами! — Она закрыла лицо руками. — Обещай! Обещай, Раджу, что ты скоро увезешь меня к себе в деревню!
— Соберу деньги на быков и…
— Две пайсы! — раздался грубый окрик.
Тарна отпрянула от Раджу. Над ними стоял Рагхья и побрякивал монетами в коробочке. Тарна бросила в коробку две пайсы. Рагхья пошел дальше. Тарна и Раджу проводили его глазами. Он шел, звеня монетами, и люди, мимо которых он проходил, испуганно прерывали свои дела. Играющие в карты застывали на месте, те, кто лежал, вскакивали и, молча пошарив в кармане, бросали в коробку пайсы. Рагхья, улыбаясь, шел дальше, а весть о его приближении бежала впереди него.
— Босс идет!
— Босс идет!
— За что он требует денег? — сердито спросила вдруг Тарна.
— Ни за что, а так, для острастки, — ответил Раджу.
— Ты смотри, как он идет! — глядя вслед Рагхье, не унималась Тарна. — Словно он староста всех деревень… Боже! Куда ни пойди — повсюду сыщется какой-нибудь староста.
— Он — староста тротуара. Держись от него подальше, это лучший выход, — сказал Раджу. В голосе его была тревога. — Обещай, что не будешь с ним ссориться.
— Если он не будет меня задевать, зачем я буду лезть на рожон? Дикий кабан, что ли, меня укусил?
И они дружно расхохотались.
Как-то Тарна случайно встретилась на улице с Гангадхаром. Он удивленно уставился на нее — за это время она совсем превратилась в городскую девушку: изменились ее одежда, походка, манера держаться. Теперь она походила на скромную работницу какой-нибудь фабрики.
Гангадхар прежде всего извинился перед ней за свою жену и расспросил, где Тарна теперь живет.
— Да это же совсем рядом с нами! Удивительно, что мы до сих пор с тобой не встретились! — воскликнул он.
— Я впервые иду по этой улице.
Он дал ей адрес приюта.
— Домой я тебя не приглашаю, но если тебе нужна будет помощь, приходи в приют или позвони мне.
Тарна взяла у него карточку с его адресом и телефоном, но в душе подумала: «Не дай бог, чтобы мне пришлось обращаться к кому-нибудь за помощью. Сейчас я сама зарабатываю. Конечно, это нищенская жизнь, жизнь бездомных обитателей тротуаров, но честная».
С помощью Кусум Тарне удалось получить работу судомойки в трех домах. В доме мисс Розы, в доме чиновника налоговой конторы, у подъезда которого всегда стояли красивые машины, и в доме актера-трагика, человека огромного роста со страшными глазами, который все время предлагал ей стать киноактрисой. Жена его была в молодости актрисой, поэтому она, когда Падамнатх уговаривал Тарну, всегда возражала ему:
— Незачем ей становиться киноактрисой! С ней будет то же, что сейчас со мной.
