В день начала войны, когда Кабулов понял о своей ошибке, вокруг советского посольства установили усиленный караул полиции, который намеренно стрелял по голубям, чтобы помешать связи посольства с СССР. Вот так амбиции одного человека, его стремление подняться над другими, нежелание прислушиваться к мнению компетентных людей, хвастовство и уверенность в собственной непогрешимости могут повлиять на судьбы миллионов людей.
Впрочем, судьбы Петерса и Кабулова оказались тоже нерадостными. Петерса гестапо арестовало с началом войны за связь с советским разведчиком, ведь «мавр сделал свое дело», кроме того, он являлся представителем низшей расы. Кабулов вместе с посольством вернулся в Советский Союз через Болгарию. В 1955 году его расстреляли как врага народа.
Внезапность удара повлияла на боеспособность наших войск, однако, немцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением русских солдат — при всех видимых победах фашистская машина войны забуксовала. Немецкие штабисты быстро поняли, что война с СССР — это не штабная игра, где вводные задачи практически решаются теоретически. Генерал Курт Типпельскирх позднее писал: «Русские держались с неожиданной твердостью, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны всё новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем предполагалось… противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению…»
Но потери Красной армии в течение первых месяцев были ужасными, особенно там, где до последней минуты верили, что Германия не осмелится напасть на страну, а потому практически бездействовали, не принимая никаких мер для обеспечения боеспособности войск. На Западном фронте, которым руководил Павлов, в одну ночь агрессоры своими авианалетами уничтожили 528 самолетов, многие из них так и не взлетели — горючее не было доставлено на аэродромы.
Командующий авиационными силами Западного округа генерал Копец, оставшись без самолетов, счел нужным смыть с себя позор и ответственность за гибель 11 авиадивизий ценой собственной жизни и застрелился. Не таков оказался генерал Павлов, который так и не учел советов Жукова, поэтому именно в его округе немцы так стремительно двигались вперед. У него была не столь ранимая совесть, поэтому Павлов не собирался кончать жизнь самоубийством, как Копец. Наоборот, он заявил, что сможет противостоять стратегически своему противнику фон Боку, так как тот будет действовать, как Жуков, а как действовал бы Жуков, ему, Павлову, хорошо известно по прошедшим командным играм. Но все аргументы Павлова в свою защиту оказались блеклыми по сравнению с теми потерями, какие были в его округе, поэтому по решению трибунала генерал Павлов был расстрелян.
Бездеятельность Павлова, его бездарность как командующего, а, может, даже и трусость сказались после войны на судьбах тысяч солдат, служивших в Западном округе. Многие, попавшие при отступлении в плен, погибли в фашистских концлагерях или же после возвращения на Родину оказались в лагерях ГУЛАГа, если их дело проверял недалекий следователь наркомата внутренних дел: среди сотрудников НКВД тоже ведь были разные люди — умные и не очень.
Вышедшие из окружения тоже оказывались в сложной обстановке недоверия. Тут уж все зависело от порядочности командира части: поверит, что солдат не предатель и не трус — обмундирует и поставит в строй, не поверит — отправит на дознание в СМЕРШ, откуда дорога чаще всего вела в штрафбат либо на лесоповал.
И все-таки не все военачальники были подобны Павлову.
Месяц держался Брест. Мужество защитников Брестской крепости вызвало у немцев неподдельное восхищение и к майору Гаврилову, который возглавил оборону и раненым попал в плен, было приказано отнестись с должным уважением. Под Могилевом, где командовал войсками генерал-майор Романов, наступление немцев было сковано на 22 дня, уничтожено более тридцати тысяч вражеских солдат. И Гудериан с Готом вынуждены были обойти с флангов Могилев, чтобы, согласно разработанному ранее плану, следовать к Смоленску. Но на подступах к Смоленску их встретили части 63-го мехкорпуса Петровского, бывшего репрессированного комдива, которые форсировали Днепр и отсекли пехоту от танков Гудериана. И хотя наши войска все-таки оставили Смоленск, а Гитлер назвал битву под Смоленском «победой в войне», многие немцы осознали: блиц-криг не получился, ибо каждый город становился для них «главной крепостью» на пути к Москве. Русские же поняли: немецкую армию очень даже можно бить, и даже нужно, ибо воевали советские солдаты за свою землю, за своих родных, которые остались или на оккупированной территории, или голодали в тылу, чтобы ни в чем не нуждались войска на фронте.
