– Вон в той камере, – смело указал он на дверь. – Желаете посетить? – В его голосе прозвучала насмешка, а любопытствующие гости даже отшатнулись. Бессонов так вообще замахал руками:
– Нет, нет! Ни в коем случае! У нас могут случиться большие неприятности на этот счет. И, послушайте, – обратился он к Мировичу шепотом и полез в карман, вытащил оттуда серебряную монету и постарался вложить ее тому в ладонь, – не нужно сообщать кому-либо об этом.
– О чем не сообщать? – Василий постарался изобразить из себя солдафона, но монету не принял, и Бессонов тут же спрятал ее обратно.
– О нашем разговоре на эту тему. Неужели непонятно?
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – щелкнул каблуками Василий. – Никому не сообщу, что вы интересовались тайным узником, находящимся в крепости ее императорского величества.
– Тьфу, дурак, – отвернувшись, выругался Бессонов и пошел прочь, а вслед за ним и чернявый подпоручик, не проронивший во время их разговора ни слова.
Гости скоро отбыли на другой берег, а с ними вместе и Гаврила Андреевич Кураев. Проходя мимо Василия, он кивнул ему, но не проронил ни слова, руки не подал, словно они не были знакомы много лет. Василия это только обрадовало. Он тут же поднялся обратно в дом коменданта и застал Бердникова все за тем же столом, продолжавшего доедать свой обед и, судя по всему, изрядно захмелевшего.
– Чего тебе еще? Проводил гостей? Будут сад устраивать, как думаешь? А может, по иному поводу приезжали? – спросил он его, словно сам не мог решить, как ему разобраться в возникшей ситуации. – Черт их поймет, этих столичных мокрохвостов. То им сад подавай, то арестантов крепче содержи. Я бы их всех под топор подвел давно, а то тратим на них денежки такие – цельный полк прокормить можно. Сколько на них уходит, ты и не представляешь…
Мирович выждал, когда тот выскажется до конца, а потом осторожно спросил:
– Господин подполковник, прикажите мне с ротой заступить сегодня на караул.
– Так ты вроде только через день заступать должен? Что за спешка? С чего вдруг? – не проявляя особого интереса, пробурчал тот, не отрываясь от своей затянувшейся трапезы, до чего был большой охотник.
– Приезжие эти просили меня к ним подъехать, чего-то там посмотреть. Сказали, вы возражать не станете, – самозабвенно врал Мирович, надеясь, что Бердников не скоро встретится с только что отбывшими гостями и узнает у них о причине вызова подпоручика в Петербург.
– Чего же они мне о том не сказали? Ох, уж мне эти сплетники столичные, все норовят за моей спиной изладить. А коль не отпущу, что тогда?
– Ничего не скажу. – Мирович решил за лучшее не возражать: комендант все одно не пойдет против петербургских гостей, поскольку изрядно их побаивается и не желает заполучить в их числе недоброжелателей.
– И правильно. Ничего и не говори, когда перед тобою подполковник. Он сам все решит. Заступай! Черт с тобой, мне все равно. Так и доложи своим, мол, Бердников велел сегодня в караул выходить.
– Слушаюсь! – Мирович вновь громко щелкнул каблуками и, развернувшись по-строевому, вышел, ликуя в душе. А комендант, доев обед и допив все, что оставалось на столе, вперевалочку отправился в спальню, где, не раздеваясь, завалился на кровать.
5
Вернувшись в часть, Мирович тут же доложил капитану Дорофееву, что комендант Бердников приказал ему заступить в караул сегодня вечером, нарушая очередность. Тот, хорошо зная переменчивость комендантских приказов, махнул рукой и возражать не стал. Тогда Мирович прошел в казарму, нашел свою роту, отдыхающую после недавних стрельб, и спросил капрала Миронова:
– Ружейных зарядов полный комплект с собой берете?
Тот соскочил с лежанки, находившейся за загородкой, отделявшей солдат от капральского закутка, и со сна не поняв вопроса, ответил:
– Берем завсегда по-всякому. Кто сколько возьмет и ладно…
– Проследи, чтоб сегодня полный комплект зарядов был. И кремни запасные взять не забудь. Все понял?
– А разве нам седня в караул? – До капрала только сейчас дошло, что это не их день, а им заступать лишь на следующий вечер. На что Мирович тотчас дал разъяснение:
