– Верю, – вздохнула женщина.
Она больше ни о чем не спрашивала мужа, и он был благодарен ей за это.
Гэр явился в дом Дэйна рано утром. Солнце еще не успело озарить витражи на террасе, из глубин сада наползал туман, небо было молочно-белым, и больше всего на свете младшему сыну Мэльдора хотелось спать. Когда Некромант хорошенько тряханул его за плечо, Арман первым делом принялся сопротивляться. Проснулся он только после того, как рухнул на пол и смахнул с прикроватной тумбочки книгу, которую читал перед сном.
– Какого черта? – возмутился он, с трудом открывая глаза. «Хорошо, что Такэда спит в другой комнате, – подумал он. – Она бы тоже проснулась».
Рядом с его кроватью стоял Гэр. На указательном пальце его правой руки покачивались ключи на большом узорном кольце.
– В прошлый раз ты забыл у меня ключи от дома, – сказал он, бросая связку на подушку.
– А я-то думал – куда они делись, – Дэйн поскреб затылок и лишь после этого встал с пола. – Но неужели нельзя было вернуть мне ключи попозже? Ведь еще нет четырех.
– Именно сейчас. Ты же вроде как хотел попытаться избавиться от проклятия.
– Хотел. Но неужели это нужно делать без десяти четыре утра?
– Да. Потому что в пять утра мы должны быть близ Звездной аномалии.
– Правда? Ну… Я понял, – Арман принялся натягивать брюки. – Подожди… Ты сказал – Звездная аномалия?
– Да. Именно та, вокруг которой группируются Звездные каторги. Только вчера я получил официальное разрешение посетить ее в исследовательских целях. И, знаешь, если бы не мой блат, не видать мне разрешения.
– Блат?
– Ну, я получал разрешение у прадеда. У патриарха. Как – отправляемся?
– Э-э… Да. Только… Ты уверен, что именно эта аномалия может мне помочь?
– Да, – Гэр, который всегда предпочитал традиционный, самый надежный, стиль экономичному новому, старательно расчерчивал на полу телепортационный круг. – Это единственный способ попасть на место, – пояснил он удивленному Дэйну, который знал, что подобная манера построения пространственных заклинаний отжила свое много веков назад, поскольку была неудобна и требовала много времени. – Там здорово искажается энергетическое поле… Видишь ли, Звездная аномалия искажает также и энергетическое поле человека. Именно на этом принципе функционируют и Звездные каторги.
– Ты знаешь, как они функционируют?
– Знаю, – Гэр отложил белый мелок и взял зеленый. – Теперь – знаю. Когда Драконы Ночи инспектировали хозяйство, доставшееся им от Блюстителей Закона, пришлось проинспектировать и каторги.
– Видишь ли, на Звездных каторгах был мой отец. Но он ничего не рассказывает об этом…
Изумленный Некромант выронил мелок.
– Мэльдор был на Звездных?
– Ага. Из-за Мэлокайна. Много лет назад – нас с сестрой и братом еще не было в Центре – Мэл ликвидировал Блюстителя Закона, которого, разумеется, не было в списках. Ты понимаешь, какой поднялся хай.
– Да уж…
– Защищать Мэла в суде мог только его отец, никто больше на это не решился. А ты же знаешь закон. Близкий родственник…
– Да, близкий родственник не может выступать представителем подсудимого, – кивнул Гэр. – Меня заставили выучить нормы закона.
– Мэл отказался от практиканта – он имел на это право – и, чтоб процесс не остался без обвинителя, Блюстителям пришлось согласиться на то, чтоб брата представлял отец. Папа выиграл дело, но его тем не менее закатали на Звездные каторги.
– Надолго?
– На неделю – вдвое больший срок, чем полагалось бы юристу, проигравшему процесс самым позорным образом.
– Бедняга, – Гэр покачал головой. – Боюсь даже представить, что ему пришлось пережить там. Видишь ли, на Звездных каторгах происходит временная корректировка сознания. В зависимости от приговора исполнители лишают человека определенного количества эмоциональных связей. Если проще, то на каторгах люди переживают все самое страшное, что только может случиться в их жизни. Им кажется, что они постепенно теряют то, без чего просто не в состоянии жить. От количества прерванных связей, собственно, и зависит то, насколько страшным для человека становится наказание. Сто процентов связей – это фактически стопроцентная смерть.
