– Чего?
– Фактически я единственный человек во Вселенной, не принадлежащий к Серому Ордену и притом узнавший, что такое серая магия. Думаю, им это не по нраву.
– И что же… И как же теперь?
– Найдем выход.
– Что ты собираешься делать?
– То, что собирался сделать давно. Начать против Ордена войну.
– Но ведь у них мама и брат.
– И что? По-твоему, я должен сидеть и покорно ждать, когда мне предложат обмен? Я не слизняк и не дурак, и они об этом узнают. Подобный вариант не успокоит их, а насторожит. А война – это самый очевидный, самый логичный путь. Разумеется, я планирую не только войну. Еще многое другое. – Руин задумался. – Отправляйся и передавай командующему приказ поднимать войска.
– Ты знаешь, где находится их штаб-квартира?
– Пока нет. Но скоро буду знать.
– Какой же мир атаковать?
– Я знаю один мир, принадлежащий Серому Ордену. Его и атакуем. Пока.
Рэондо стиснул кулак. Сейчас, разозленный, но держащий себя в руках, он очень напоминал отца – то же выражение лица, та же скупость в движениях, та же идеальная красота лица, подчеркнутая отсутствием мимики. В глазах у него вспыхивали золотистые искры, но не смеха, а звериной ярости. И, посмотрев на него, Руин вдруг понял, что сын вырос – бессмысленно дальше пытаться его в этой жизни чему-то обучать. Жизнь всему его научит сама. Перед отцом стоял не мальчик, но мужчина.
– Очень хорошо, – спокойно сказал Рэондо. – Но нам, кажется, стоит прибегнуть к помощи союзников.
– Пожалуй. – Руин снял с шеи цепочку и задумчиво перебирал висящие на ней артефакты – он не собирался немедленно колдовать, но обычно это помогало ему успокоиться и сосредоточиться. – Попытайся-ка обратиться к нашим союзникам с письмами.
– Не мне следует писать им письма, а тебе. Я же не правитель.
– Я предлагаю тебе подумать и составить черновики. Я посмотрю, что нужно будет – исправлю, подпишу…
«Это тебе отличная школа, – подумал он. – Суметь взять себя в руки, овладеть мыслями и чувствами, составить текст в правильных выражениях – и написать. Если справишься, значит, действительно сможешь стать моим наследником». Руин вполне отдавал себе отчет в том, что сам сейчас с подобной задачей не справится. От отчаяния у него почти кружилась голова. Прежде чем приступать к делам дипломатическим, ему следовало успокоить себя делом, получавшимся у него лучше всего – магией.
Ему нужно было справиться с собой.
Он заглянул в свой кабинет и вынул из магического сейфа связку ключей. Ключи были откованы много сотен лет назад, из электрона – сплава золота и серебра – и не вытерлись за все эти годы лишь потому, что на них лежала сложная вязь заклинаний. Эти ключи передал ему первосвященник в день коронации, они могли принадлежать только правителю, поскольку открывали обе сокровищницы, дверь, ведущую к магическому источнику, и кое в какие не менее важные помещения.
По бесконечно длинной лестнице, ступеньки которой были скользкими от натекшей влаги, он спустился под скалу и вошел в огромный грот, свод и стены которого были усеяны мелкими кристалликами хрусталя: часть из них была создана самой природой, остальное вышло из рук мастеров-магов. В центре грота, на идеально ровном полу в свете магических светильников переливалось всеми цветами радуги маленькое озерцо, больше похожее на огромную лужу.
Говоря откровенно, то, что наполняло озерцо-лужу, вовсе не было водой. То, что маги называли «источником», было точкой пересечения более чем двух каналов энергии. От того, насколько крупны были каналы, зависела мощь источника. Чародей, обрабатывавший таковой под свои нужды и приспосабливавший явление природы под возможности человеческого тела, мог придать ему любую форму – хоть родника, хоть зеркала, хоть кресла.
Источник, спрятанный под замком в Провале, был из числа мощных, и притом «обработан» с пониманием. Своды грота, усеянные друзами горного хрусталя, отражали энергию обратно, аккумулируя ее и усиливая. Из такого источника его хозяин мог забрать для своих нужд очень много энергии, если, конечно, умел с ним справиться. Бывали случаи, когда источник становился господином человека и через него обретал некое подобие жизни.
