Дэвид никак не мог прийти в себя от изумления.
— Чему ты удивляешься? Ты же сейчас здесь. И ты все видишь. — Рэйчел шумно, тяжело дышала — вдох-выдох, вдох-выдох. — Это не каникулы. Это моя жизнь.
Дэвид был совершенно сбит с толку.
— Значит, ты считаешь, что вопрос стоит так — или я, или твой брак?
— Да нет же! — Джек провел руками по волосам. — Все дело во мне. Просто я откусил кусок больше, чем могу разжевать. Я долго и напряженно трудился, но теперь я хочу уйти, Дэвид. Я устал.
— Ты хоть понимаешь, чего собираешься лишиться? — с тоской проговорил Дэвид.
— Нет, — засмеялся Джек. — Я слишком устал, чтобы долго над этим размышлять. Все, что я знаю, так это что я ухожу.
— Однажды Рэйчел тебя оставила, — резко сказал Дэвид, которому нужно было вернуть утраченную уверенность в себе. — А теперь ты уходишь с работы. Подумай — ей это нужно?
— Эй! — предупредил его Джек. — Мы слишком долго прекрасно уживались с тобой, чтобы сейчас стать врагами. Лучше уходи, пока мы не поссорились.
— Ты собираешься открывать свою фирму?
Джек повысил голос:
— Я еще не знаю, черт побери!
Дэвид долго смотрел на него, затем резко повернулся и выскочил из палаты. Только когда он окончательно исчез из виду, до Джека дошла вся грандиозность поступка, который он сейчас совершил. Это его ошеломило, но одновременно он почувствовал облегчение — громадное облегчение. Так или иначе, с плеч свалился большой груз. Внезапно ему стало легче дышать.
И тут до него вдруг дошло, что дышать стало легче не только ему. Посмотрев на Рэйчел, он прислушался. Ее дыхание стало намного тише — несомненно тише. Не в силах сдержать радость, он вызвал звонком сестру.
В обществе Лидии Саманта чувствовала себя прекрасно. Именно ее обаяние помогло Саманте сразу восстановить добрые отношения с Шелли и Бренданом, что, между прочим, еще раз показало Саманте, насколько она ее недооценивала. Тем не менее теперь ей предстояло рассчитывать только на себя — на урок американской истории Саманта отправлялась вместе с Пэм.
Не глядя по сторонам, она заняла свое место и стала внимательно слушать учителя, что было прекрасно до тех пор, пока тот не начал нудно бубнить. Саманта перестала записывать, мысли ее блуждали далеко от исторических событий, о которых он рассказывал. Ей казалось, что все сейчас смотрят на нее, и потому она не сводила глаз с преподавателя, сохраняя на лице выражение уверенности, хотя в глубине души все время вспоминала, какой чужой чувствовала себя на той вечеринке и как напугал ее Тиг. Она ни разу не обернулась, даже когда за спиной явственно послышалось шуршание записок.
Прошла целая вечность, прежде чем зазвонил звонок. Закрыв тетрадь, Саманта сложила свои вещи. Но не успела она выйти в коридор, как ее нагнала Пэм.
— Меня не волнует, что говорят другие, — сказала она, — я все равно думаю, что ты в порядке. Просто ты не смогла справиться с Тигом. Мне кажется, он для тебя немного чересчур.
— Немного чересчур? — испытывая какое-то неясное чувство, переспросила Саманта.
— Ну, я имею в виду, что ты просто не привыкла к таким классным парням. Разве Брендан такой же классный?
Раздражение — вот что сейчас испытывала Саманта. Она тогда видела, как Пэм пьет, танцует, смеется над полуголой танцовщицей. А Пэм потом видела, как она уходит с Тигом. И что же, разве она попыталась их остановить?
— Нет, Брендан не…
— Ну вот видишь! — прервала ее Пэм. — Я знала, что ты со мной согласишься. Если хочешь посидеть с нами за ленчем — милости просим. Кстати, это что — натуральный локон? Ты что, встала слишком поздно, чтобы его ликвидировать? — Отойдя чуть в сторону, она привстала на цыпочки, чтобы все получше рассмотреть. — Я знаю лучшую в городе стилистку. Она быстро это поправит.
— Я не хочу ничего поправлять, — сказала Саманта. «Красивее, естественнее. Видно, что ты — это ты». Мама тоже бы так сказала.
— Тебе нравятся завитушки? — состроила гримасу Пэм.
Саманта остановилась.
— По правде говоря, да.
Пэм тоже остановилась.
— Ты прямо как… Лидия.
«Жизнь часто заставляет делать выбор».
— Ну что ж, спасибо, — вежливо улыбнулась Саманта. — У меня еще испанский, так что надо бежать.
