За всхлипами ему чудился ее голос, задумчивый и нежный — совсем как в лучшие времена, — но слов он не мог разобрать.
— Не оставляй меня в беде, Рэйчел Китс! — с внезапным ожесточением зашептал он. — Китс! Боже, как я это ненавижу! Ненавижу, несмотря на все уважение к пресловутым правам женщин. Ты должна быть Рэйчел Макгилл. — Он судорожно вздохнул и горячо продолжал: — У нас был чертовски хороший брак, Рэйчел, и я хочу его вернуть. Так что не умирай, очень тебя прошу!
Вглядываясь в ее лицо, Джек ждал хоть какой-нибудь реакции.
— Ты слышала, что я сказал? — почти прокричал он. — Я хочу его вернуть!
Рэйчел не двигалась, не моргала — только тяжело и хрипло дышала.
Сломленный неудачей, Джек придвинул кресло и устало опустился в него.
Через час он все еще сидел в том же самом кресле. Саманта, втиснувшись рядом, спала у него на плече. Свернувшись калачиком, Хоуп дремала в ногах у Рэйчел. Наступил и миновал полдень, а Рэйчел все была такой же синей и так же задыхалась.
Пошевелившись, Саманта сонно посмотрела на Джека, потом чуть осмысленнее — на Рэйчел.
— Лучше не стало? — спросила она.
— Пока нет. Как твоя голова?
— Нормально. — Она вновь уютно пристроилась у него на плече, и это свидетельствовало о том, как изменились их отношения. В тесноте, да не в обиде — сейчас Джек ни за что на свете не ушел бы с этого кресла.
— Я все думаю насчет Лидии, — тихо сказала Саманта. — Нужно рассказать ей о маме.
Джек без колебаний достал из кармана сотовый телефон, включил его и подал ей.
Она взяла его не сразу.
— А что, если она повесит трубку, как только услышит мой голос?
— Она не повесит. — Если повесит, Джек никогда ей этого не простит. Саманта движется в правильном направлении, и он не хочет, чтобы она снова сбилась с курса. — Она не из таких. Но пусть это будет тебе уроком.
Саманта долго вертела в руках телефон.
— Может, лучше подождать?
— Звони сейчас, Сэм. — Джек вспомнил о том, что он хотел бы сказать Рэйчел, что должен был бы сказать раньше и что может уже никогда-никогда не сказать. — Пусть это будет уроком для нас всех. Если считаешь что-то правильным, не упусти момента.
Саманте нужно было уединиться. Унижаться перед Лидией было и без того мучительно, а уж заниматься этим публично — и вовсе невыносимо. Поэтому она прошла в дальний конец коридора и забилась там в угол, но даже после этого все равно медлила. Если Лидия откажется говорить, то вообще непонятно, что делать. Однако состояние Рэйчел давало Саманте прекрасный повод для возобновления отношений. Во-первых, сам по себе тромб — это уже важная новость. А во-вторых, Лидия обожает Рэйчел. Да все друзья Саманты ее обожают. Они считают ее самой хорошей, самой интересной, самой веселой из всех мам.
Решившись, Саманта быстро набрала номер Лидии. Когда мать Лидии подняла трубку, у Саманты перехватило горло. В этот момент она что угодно отдала бы за то, чтобы услышать голос своей матери.
Она откашлялась.
— Здравствуйте, миссис Рассел. Лидия уже встала?
— Саманта! А мы вчера без тебя скучали. Я думала, что ты все-таки заедешь. Как, хорошо повеселилась?
Глаза Саманты наполнились слезами. Она хотела солгать, но для этого она слишком устала и слишком перенервничала.
— Нет. Это было… не то, что я думала. У вас еще кто-нибудь остался?
— Шелли только что уехала. Я думаю, Лидия в душе. Подожди, я сейчас проверю.
Отвернувшись к стене, Саманта с тревогой ждала.
— Да, она в душе, — чересчур бодро сказала миссис Рассел. — Что ей передать?
Никаких «Подожди, она сейчас выйдет» или «Она тебе сейчас же перезвонит» — как было бы еще двумя днями раньше.
— М-да, есть кое-что важное. Моей маме стало хуже.
На другом конце провода ахнули и с беспокойством произнесли «О Боже!» — чего Саманта никогда бы не услышала от Пэм, Хитер или Тига, а уж от их матерей тем более.
— Подожди, Саманта. — Теперь она уже была ее союзницей. — Сейчас я ее оттуда вытащу.
Саманта прижалась головой к стене. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем в трубке послышался голос Лидии. В нем тоже было беспокойство, но чувствовалось и некоторое отчуждение.
— Что случилось с твоей мамой?
