— Ты знала достаточно, чтобы убежать от парня, когда ситуация начала выходить из-под контроля. Разве не так? — Когда она не сразу ответила, он почувствовал новый приступ сомнения. — Только правду, Сэм. Разве не так? Или, — он с трудом заставил себя это выговорить, — нам нужно побеседовать о некоторых жизненных обстоятельствах?
— Мама уже со мной беседовала, — коротко взглянув на него, сказала Саманта, — но я не делала этого с Тигом. Я убежала, когда он этого захотел.
— Вот видишь? Значит, ты кое-что усвоила. Это и называется взрослением. А что у тебя случилось с Бренданом и Лидией?
Саманта неожиданно снова начала плакать. Когда она попыталась от него отвернуться, Джек повернул ее обратно.
— Постарайся выговориться, милая.
— Я их прогнала, — рыдая, говорила Саманта, — а теперь я лишилась еще и Пэм с Хитер, потому что Тиг наверняка туда вернулся и рассказал им, что произошло. Теперь я не смогу и носа показать в школе, никогда! Какая я дура! Я всегда все порчу!
— Нет, нет, что ты!
Но она не успокаивалась.
— Я все испортила, так же, как напортила маме. Если бы не я, она не попала бы в аварию.
— С чего ты это взяла?
— В тот день мы поссорились.
— То, что случилось днем, не имеет отношения…
— Имеет, потому что она, думая о ссоре, взяла свою книгу в мастерскую. А если бы она потом за ней не вернулась, то раньше бы выехала из дома.
— Не надо, Саманта, — вздохнул он. — А то мне придется делать то же самое.
— Что делать?
— Винить себя за это. Думаешь, мне не приходило в голову, что если бы я больше бывал с твоей матерью в Сан-Франциско, то она бы сюда не переехала? А если бы не переехала, то не попала бы в больницу. Но так думать бессмысленно. Все. Точка. Виноваты не ты и не я. Виновата та женщина, которая вела другую машину.
— Она ведь умерла, да?
Джек решил, что раз Саманта достаточно взрослая для того, чтобы пить водку и пиво и бог знает что делать с парнем, с которым раньше не встречалась, то ей можно сказать правду.
— Да. Она умерла. Мы не должны винить ее и не можем винить себя. Нужно сделать все, что в наших силах, чтобы помочь твоей матери очнуться. А еще нам надо постараться и здесь исправить все, что можно. Я думаю, ты должна позвонить Лидии.
— Я не могу! Она не станет со мной разговаривать! Я отвратительно себя с ней вела.
— Ты можешь извиниться.
— Это не поможет.
— Почему?
— Потому что.
— Это не ответ, Саманта. Попробуй.
— Она не захочет со мной мириться.
— А ты хочешь с ней помириться?
— Да. Она же моя подруга!
— Больше, чем Пэм?
— Да, — подумав, кивнула Саманта. — С Лидией я чувствую себя спокойнее.
— Так скажи ей об этом. — Когда она не ответила, Джек добавил: — Твоя сила в том, что ты умеешь выразить свои мысли. Это очень важно, Сэм. Не все так могут. Я знаю, что это трудно, но есть такие вещи, которые обязательно нужно сделать. Ты должна рискнуть. Да, возможно, она так обижена, что не захочет иметь с тобой никаких дел, но я думаю, что этого не случится. Она производит впечатление человека, который умеет прощать.
Саманта снова начала плакать.
— Ну что еще случилось? — спросил Джек, который считал, что они уже все обсудили.
— Я скучаю по маме.
Джек осторожно откинул волосы с ее лица.
— Я тоже, — сказал он и понял, что действительно очень, очень скучает.
Он гладил ее по голове до тех пор, пока она не успокоилась. Затем, услышав какой-то новый звук, подошел к окну. Судя по звуку, шел дождь, но дождя не было.
Завернувшись в одеяло, Саманта подошла и встала рядом.
— Это шагает туман.
«Шагает туман»? Должно быть, это выражение Рэйчел.
— Туман становится таким плотным, — пояснила Саманта, — что производит шум, когда движется через лес.
— Не хочешь выйти? — взглянув на нее, предложил Джек. — Хотя нет. Ты паршиво себя чувствуешь.
— Нет, я пойду! — заявила Саманта.
И они вышли из дома — Джек в забрызганном краской тренировочном костюме и Саманта, завернутая в одеяло поверх ночной рубашки. Оба босые — Джек понимал, что это безумие, но сейчас было очень важно почувствовать под ногами землю. Они отошли не очень далеко — туда, где хвойные деревья тянули к небу свои могучие ветви.
