Она слышала, как чертовка напевает себе что-то под нос, выливая воду из ведра в клумбы у въездной дорожки. Еще одна проблема. Страна была переполнена этими безродными девушками; цветные, так все их называли… аккуратные хорошенькие девушки цвета кофе с длинными ногами и невысокой моралью, из них было что выбрать. Конечно же, Паола была не в состоянии доказать что-либо… Отто был слишком умен для этого — из-за его работы она никогда не знала точно, где он находится, но не могла не думать об этом. Постоянно. Эстрелла, или-как-там-ее, была просто как заноза. Паола не выносила маленькую стерву. Длинные, сияющие волосы; маленькие упругие груди; ноги, которым, казалось, не было конца, особенно когда она щеголяла в мини-платьицах. Паола хотела выжить девчонку из дома, но Отто был настроен решительно против. Он сказал, что она хорошая горничная, когда последний раз был дома. «Кто бы сомневался,» — едва не вырвалось у Паолы, но она не могла решиться на такие слова. Как же низко она пала — бороться со служанками за внимание собственного мужа.
Она повернулась и пошла наверх, в свою огромную комнату, которая была их общей с Отто спальней. Хотя они редко делили общую постель. Она даже не помнила, когда последний раз они были в ней вместе. Большую часть времени Отто проводил вдали от Виндхука в поисках чего-то нового или в гостиничных комплексах, которые обустраивались у него на данный момент. Она открыла тяжелую резную деревянную дверь и встала на пороге, осмотрев комнату и вид холмов из окна. Из-за сухости земля приобрела песчаный желтый цвет, местами меняющийся на темно-коричневые пятна засохших деревьев акации. Солнце светило так яростно — оно больше не прельщало ее, как остальных; она терпеть его не могла. Слишком резкий слепящий свет проявлял каждую лишнюю черточку… она жаждала мягкого приглушенного света Рима или Менорки. Она испытывала резкий голод по Европе, он овладевал ею. Она ездила домой в Рим два или три раза в год, чтобы навестить Франческу, но их встречи постепенно становились чреватыми… По мере того как Франческу начинали неуклонно одолевать годы и она боялась остаться покинутой на какой-нибудь безымянной полочке, лишившись щедрой помощи Амбер, она становилась навязчивой и требовала больше внимания. При мысли об Амбер Паола плотно сжимала зубы. Мадам ля президент. Так они теперь ее называли. Хотя Паола, естественно, не вращалась в тех кругах, в которых появлялась Амбер, новости о ее сестре каким-то образом доходили до нее, несмотря на то где она находилась. Танде Ндяи теперь стал министром иностранных дел, его кандидатура была выдвинута на пост президента, отсюда и прозвище такое. Одна жена дипломата с восхищением заметила это на какой-то встрече с коктейлем, на которую Паолу вынудили пойти. Она поморщилась при одном только воспоминании.
— Она ведь ваша сестра, не правда ли? Невероятно, как такое происходит.
— Что происходит? — уставилась Паола.
— О, понимаете… вероятно, она сейчас живет совершенно иной жизнью, чем вы. Говорят, ее муж скоро станет президентом. Просто очаровательно. У них такая милая семья — детишки прелестные. А у вас нет детей? — Женщина улыбнулась ей — назло, решила Паола.
— Нет, — отрезала она, повернулась и ушла. Ей не стоило напоминать, какая замечательная жизнь была у Амбер. И она не нуждалась в напоминании о том, что ее собственная жизнь была скучной и предсказуемой.
Ко всему прочему Отто объявил, что дом в Утьо станет местом встречи для переговоров между воюющими партиями Анголы — Паола уже не разбирала, кто с кем враждовал — и что Танде Ндяи со своим отцом будут среди прочих гостей с целью обсудить возможность предоставления Мали в качестве нейтральной африканской территории для урегулирования конфликта мирным путем. Паола изумленно смотрела на Отто, открыв рот. Чем меньше она слышала об Амбер, тем лучше ей жилось. В самом деле, мадам ля президент. А теперь она приезжает сюда?
Паоле становилось плохо от одной только мысли о встрече с сестрой. Она упала на мягкий матрац, на покупке которого настоял Отто, и беспомощно уставилась в потолок.
