— Поезжай, Мадлен. Тебе надо покинуть страну на некоторое время. — Она подняла голову и взглянула на него. — Я хочу, чтобы ты посмотрела эти бумаги. Прямо сейчас у тебя должно быть такое чувство, что ты больше никогда не сможешь заниматься медициной. Я понимаю, но это пройдет. Есть много других возможностей не изменять своей профессии и оставаться врачом.
— Я не могу, со мной все кончено, — сказала Мадлен, не поднимая глаз от чашки с чаем. — Я должна была догадаться, я должна была заметить, понять, сделать что-то.
Он кивнул. Мадлен утратила самообладание.
— Это случалось со многими из нас, если ты сама хорошо подумаешь на эту тему, — произнес он совершенно спокойно. — Но ты хороший врач, Мадлен. Все это пройдет. Сейчас я хочу, чтобы ты подумала о моих словах на досуге, а пока занялась чем-то совершенно другим. Тебе не надо сразу принимать решение. Но обещай, что ты подумаешь об этом.
Мадлен медленно кивнула головой в знак согласия. Больше он ничего не сказал.
…Как только Амбер открыла дверь, она сразу поняла, что изменилось что-то. Из гостиной раздавался негромкий звук музыки, это была «Мадредеус», португальская группа, с которой Аласдэр познакомил Мадлен, а она в свою очередь всех остальных. Она заглянула в комнату. Мадлен сидела на диване в окружении бумаг, записей, рядом лежал телефонный справочник — она была занята. Она взглянула на Амбер, когда та вошла в дверь.
— Привет, — тихо произнесла она.
Амбер помахала ей рукой в ответ:
— Похоже, что ты очень занята.
— Да, — вздохнув, ответила Мадлен. — Заходил доктор Харриган. Я полагаю, что это ты его прислала. — Амбер осторожно кивнула. — Он дал мне это. — Она держала в руке какие-то бумаги. Амбер быстро прочла первые строчки.
«Международный комитет по миграции оказывает услуги, связанные со здоровьем мигрантов при переезде, транспортировке и прибытии переселенцев. Комитет взаимодействует с правительством и другими органами, чтобы обеспечить необходимые требования по здоровью отдельных граждан и групп мигрантов».
Амбер вопросительно посмотрела на Мадлен.
— Прочти следующую страницу, — ответила ей Мадлен. Амбер продолжила чтение.
«Психологическая помощь при травмах в Сербии. Категория: Служба обеспечения здоровья мигрантов. Характеристика: целью данного проекта является оказание психологической помощи населению, пострадавшему в местных военных столкновениях. Данные меры направлены на восстановление психического здоровья во избежание проявления травматических последствий в будущем».
Амбер остановилась.
— Ты уезжаешь, — это был не вопрос, а утверждение.
— Мне нужно, Амбер. Я сойду с ума, если останусь здесь. Все вокруг напоминает мне о нем. Я даже не могу войти в двери клиники. Я просто теряю самообладание. Я не уверена, что смогу когда-нибудь встать к операционному столу или лечить вообще.
— Это было предложение доктора Харригана? — спросила Амбер, аккуратно присаживаясь на диван рядом с Мадлен.
Она кивнула.
— Он сказал, что это поможет мне на некоторое время забыть о себе, помогать другим — значит помочь в чем-то и себе самой. — Она перевела взгляд на свои руки. — Я не знаю, так ли это, но я не могу оставаться здесь. Я сидела на телефоне весь день. У меня собеседование в Вене в следующий вторник.
Амбер воскликнула:
— Так скоро?
— В общем, они ищут кого-нибудь для своей специальной миссии в Белграде. Им нужен человек, имеющий медицинское образование, который говорит на английском, французском и русском языках. Я полагаю, что таких вокруг не так много. — Мадлен коротко рассмеялась. Впервые за прошедшие месяцы Амбер увидела улыбку на ее лице.
— В основном это административные функции, надо будет готовить персонал для работы с теми, кого они называют внутренне опустошенными личностями. Так это звучит на их профессиональном жаргоне. Это контракт на двенадцать месяцев, хорошо платят. Я надеюсь, что получу его.
Амбер не ответила. Ей казалось, что это как-то нечестно. Жизнь и так жестоко обошлась с Мадлен, а теперь еще и это? Контракт на двенадцать месяцев в одной из наиболее опасных точек планеты не был тем, чего можно пожелать подруге. Но это изменило что-то в Мадлен, в ней снова зажегся свет, и уже хотя бы за одно это надо поблагодарить судьбу.
