— До завтра, Дитер, — прошептала она, уходя от него, завидев приближающуюся мать. — Я пришлю водителя за тобой. Мы обычно отправляемся из аэропорта Эрос в восемь. Проснешься так рано?
— Проснусь ли я? — Он широко улыбнулся. — Я гуляю сегодня со школьными друзьями всю ночь. Мы идем в клуб. И, наверное, навряд ли сегодня ляжем спать. — Он повернулся своим красивым личиком к своей обеспокоенной матери. Паола моргнула и быстро ушла.
На следующее утро она проснулась рано и, лежа в постели, слушала пение неугомонных птиц за ее окном. Утро все еще дышало прохладой ночи. Она откинула одеяло и легла на спину, потирая пальцы с накрашенными ногтями на ногах. Она старалась не думать о том, какой замечательный день у нее сегодня, наверное, будет. Маленькие прикроватные золотистые часики показывали, что утро еще раннее; четверть шестого. Она быстро придумала, что наденет, но не совсем точно, хотя определенно что-то милое… она осеклась. Вдруг в утренней прохладе идея лететь в Утьо с шестнадцатилетним сыном своих соседей показалась ей глупой — пафосной даже. Она перевернулась. Она должна немедленно отказаться от бредовой идеи, прежде чем совершит какую-нибудь глупость. «Но чем еще там заниматься?» — спросила она сама себя, положив одну из подушек себе на грудь. Там совершенно нечем заинтересовать себя, по крайней мере, для нее там определенно не было ничего занятного. Ни магазинов, достойных внимания; ни кафе, в которых бы ждали ее появления; ни кино, ни театров, о которых можно было бы поговорить… Ничего, кроме бескрайних равнин вокруг, которыми все восхищались, к ее удивлению. Поэтому никто не мог винить ее в том, что она ищет средство отвлечься. А Дитер Велтон был именно тем, с кем можно было это осуществить.
Яркий коричнево-черно-белый топ с завязками на шее; льняные брюки, держащиеся на бедрах и мило покачивающиеся у нее на щиколотке… кожаные сандалии, широкополая соломенная шляпа… она внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, застегивая пару серебряных сережек в ушах. Получилось именно то, что она хотела, неординарно, витиевато… с ее длинными волосами, свисающими почти до пояса, она произведет впечатление на шестнадцатилетнего школьника, решила она, посмотрев с его точки зрения. Свободный открытый топ то и дело оголял ее загорелую кожу живота и бледную, нежную грудь. Ее руки тряслись немного, пока она наносила помаду, поправляла поля шляпы и ходила за сумочкой. Она уже послала водителя за Дитером, который должен был ждать в нескольких шагах от родительского дома вниз по дороге. Если бы ее увидели в машине, это показалось бы определенно странным. Интересно, что он сказал своей матери, довольно нервной женщине. Она совсем ничего не знала о его семье… Отец работал в какой-то химической сфере или на шахтах, Паола даже не помнила. Они были настоящими немцами — людьми типа Отто. Паола находила их приятными, но до ужаса скучными.
На выходе она заметила, как странно на нее смотрит Эстрелла. Куда это хозяйка собралась столь ранним субботним утром? Она читала этот вопрос в ее маленьких глупых глазках. Она не обратила на нее никакого внимания и забралась в свой отполированный черный «лендкрузер», единственный вариант транспорта, приемлемый для жен в Виндхуке. Она завела мотор, почувствовав, как он заревел под ногами, и выехала на дорогу.
Аэропорт Эрос был совершенно пустынным, когда она остановилась на парковочной стоянке. Она закрыла машину и быстро зашагала к ангару, где Отто держал оба своих самолета «Сессна». Франц, его немецкий пилот, должно быть, уже внутри, проверяет исправность самолета перед перелетом. Она с нетерпением ждала Дитера, он задерживался — черного «мерседеса», который она послала за ним, еще не было видно.
— Доброе утро. — Франц вышел из-за угла, потирая руки. Паола остановилась. Она не выносила эту напыщенную жабу. — Вас кое-кто ждет там, госпожа фон Копенхоер… он едет с нами?
Паола однозначно кивнула.
— Когда мы сможем тронуться? — спросила она, оглядываясь по сторонам в поисках Дитера.
— Через десять минут, может быть, пятнадцать. Молодой человек там, у автомата с кофе. — Он кивнул головой в сторону офисов. — Я заведу моторы. — И он исчез. Паола прошлась языком по губам и медленно пошла вперед, чувствуя, как бешено бьется сердце у нее в груди. Она заметила макушку его головы над кофейным аппаратом. Она прокашлялась, и он взглянул в ее сторону, улыбнувшись. Внутри все напряглось — он был чертовски красив.
