«Да! Нет! Спасибо! Будьте любезны!»
Обед. Временное затишье перед бурей. Сажусь за компьютер. Тупо и бессистемно щелкаю по папкам. Рассматриваю какие-то фотографии, графики, таблицы. Случайно заглядываю в папку «Личное». Что это? Файл «Допельдон». И дата. Блин. Сегодня ровно год со дня твоего рождения. Ну точно. Вон дата создания файла. Ровно год назад ты появилось у меня в голове. Вот это да? Блин, целый год прошел. Открываю файл и погружаюсь в воспоминания.
Авиасалон. Темрюкское вино. Безумный секс на берегу Москва-реки. Странно, я ведь еще год назад хотел рассказать о своем слове сыну. Хотел передать ему все права на свое слово. Фактически на все, что у меня есть. Но меня что-то остановило? Что? Почему я до сих пор этого не сделал?
Слышу звонок в двери. Галина Моисеевна кричит: «Это к Вам!» Удивленно поднимаю глаза. «И кого это нелегкая принесла в обеденный перерыв рабочего понедельника?»
Вау! Брат. Мой двоюродный старший брат. Как говориться, нарисовался — не сотрешь? Или даже не так. Явления Христа народу. Часть вторая. Стоит, улыбается. И откуда он только взялся? Мой брат. И на моем лице медленно расплывается улыбка ему в ответ.
— Здарофф, брательник! Ты откуда?
— Да так. Шел мимо, вот решил зайти.
— Просто так?
— Да, просто так.
— В понедельник?
Брат пожимает плечами.
— А что тут такого?
— Да нет. Ничего. Чаю будешь?
— Давай.
Я отрываю свою задницу и начинаю суетиться вокруг чайника, время от времени поглядывая на своего старшего брата.
Понедельник. Середина рабочего дня. Август. На улице жара. Все носятся в мыле, проклиная тот день, когда мама родила их на свет, и думают, что завтрашний день будет не лучше сегодняшнего. А он стоит такой спокойный в шортах, короткой майке и сандалиях на босу ногу. На плече пляжная сумка и татуировка, напоминающая о том времени, когда он служил на Тихоокеанском флоте. И отвечает мне: «Что тут такого?»
— Ты в отпуске? — спрашиваю его, разливая чай.
— Нет, — отвечает брат, рассматривая портреты летчиков, развешанные по стенам. — Просто решил устроить себе отгул. Погода-то смотри какая блядская. Весь народ на пляже тусуется. Пойдешь со мной?
— С тобой. Сейчас?
Брат берет предложенную ему чашку. Садиться на мой стул, сдвигает в сторону бумаги, которые я до этого перекладывал из одного места в другое, с шумом отхлебывает чай, а потом ставит чашку прямо на папку с банковскими документами, которые положили мне на подпись, и утыкается глазами в экран компьютера.
— Ну да, сейчас. Ты что не можешь забить на всю свою работу? Она ведь никуда не денется.
Я гляжу, как по платежному поручению под кружкой расплывается коричневое пятно, и вдруг слышу его дикий гогот.
— Допельдон! Что это за херня? Ха-ха-ха!
И я с ужасом понимаю, что не закрыл файл, когда встал, чтобы приготовить брату чай. Брат продолжает читать мой текст и хохотать.
— Что за бред ты тут понаписал? Допельдон! — он смакует мое слово у себя на языке. — На презерватив очень похоже.
Смотрит на меня. Смеется.
— Не?
Его смех такой заразительный, что я тоже начинаю подсмеиваться.
— Да уж. Действительно херня! Презерватив. Не знаю. Может быть. А, не обращай внимания.
Брат снова отхлебывает чай из кружки, потом снова ставит ее на стол, оставляя уже второе пятно, и смотрит на меня веселыми глазами.
— Ну, так ты идешь купаться?
Вот так! Только что он произнес вслух мое слово. Вслух! И ничего не произошло. Ровным счетом ничего. Если не считать двух пятен от кружки чая на платежном поручении. Этот человек, сидящий напротив меня, сорока двух лет от роду, способный забить на все в понедельник, стал первым в мире индивидуумом, который познакомился с моим новым словом, но его это совершенно не волнует. Его сейчас волнует, составлю ли я ему компанию для похода на пляж или нет.
Я смотрю на него, стараясь не выдавать своих мыслей. Мне почему-то кажется, что они бегущей строкой проходят по моему лбу. Но это мне только кажется. Потому что брат строит мне смешную рожу.
— Давай соглашайся. А то мне одному в лом идти.
И я махаю рукой.
— А пошли!
