– Теперь ты не сбежишь? – Он обнял ее так сильно, точно она уже собиралась бежать. – Если я буду рядом, все привидения мира не смогут причинить тебе вред. Не надо уезжать.
Молчание. Снова молчание. Да что же это такое?
– Осталось всего две ночи. – Он не сдастся. После того как Влад узнал, какая же она, теперешняя Варвара, он не позволит ей вот просто так взять и уйти. – Я клянусь, что до самого рассвета не сомкну глаз.
– Это будет нелегко. – Она улыбнулась, и от этой улыбки сжимавшие его сердце тиски разжались.
– Мы отоспимся днем. Хочешь, съездим в клуб? Там есть гостевые номера, и нас никто не побеспокоит. Будем спать как суслики.
– Как сурки, – ее улыбка стала еще шире.
– Ну, ты согласна?
– Днем в доме безопасно, – сказала Варя с непонятной убежденностью. – Не надо ехать в номера.
Они уснули на рассвете, а проснулись ближе к обеду: сначала Варя, а потом почти сразу же Влад.
– Доброе утро. – Он улыбнулся так, что тут же ожила и заныла где то глубоко в сердце запрятанная заноза – ее первая, самая сильная, самая печальная любовь. Теперь Варя точно знала: то, что произошло между ними прошлой ночью, было правильным, если не закономерным, а тринадцать лет, прожитых без Влада Воронина, стали ее самой роковой, самой большой ошибкой. Именно так, потому что, если бы не ее непростительное заблуждение, все могло бы сложиться иначе. И не было бы сейчас горечи от осознания того, как много они потеряли по ее вине. Влад сказал, что ей нечего бояться, когда он рядом. Варе очень хотелось верить, а еще – она больше не страшилась себе в этом признаваться – ей очень хотелось, чтобы он остался в ее жизни не на жалких два дня, а навсегда. Думать о том, что можно легко удержать того Влада, которого она узнала прошлой ночью, было глупо и самонадеянно, но помечтать то ведь можно.
Новорожденный день был чудесным, в его ярком свете все ночные кошмары казались надуманными и далеко не такими страшными. Она много выпила, вдруг все ей только примерещилось? И поцарапаться она могла случайно. Или в доме и в самом деле живет кошка. Не призрачный монстр, а самая обыкновенная кошка. Единственное, чему никак не находилось разумного объяснения, – это рассказу Сивцовой о женщине призраке. На помощь пришел Влад. Они пили чай на кухне, когда он вдруг сказал:
– Я тут все думал по поводу твоей идеи с наркотиками.
– Сивцова вчера ничего не пила. – Варя отставила чашку. – Да и я выпила коньяк уже после того, как у меня начались видения. – Она поежилась, а потом добавила: – Влад, давай заглянем в главный зал.
– Я уже заглядывал. Там все в порядке.
– Ты уверен? И нет ничего подозрительного?
Он пожал плечами:
– Если хочешь, можешь убедиться сама.
Заходить в главный зал даже при свете дня было страшно, но Варя себя заставила: набрала в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в прорубь, и переступила порог.
В зале было по летнему тепло, на обеденном столе играли в догонялки солнечные зайчики, а на каминной полке стояли две сгоревших до основания свечи, тех самых, которые вчера погасил странный сквозняк. Напольные часы показывали половину третьего и жизнерадостно тикали, а кочерга, совершенно целая, была аккуратно прислонена к стене. Кстати, телефон тоже работал. Варя растерянно посмотрела на Влада.
– Ночью здесь все было по другому.
– Или воспринималось по другому.
– Думаешь, наркотик? Но я же говорила, что видения начались еще до того, как я выпила коньяк.
– А где ты в тот момент находилась? – вдруг спросил он.
– В кресле у камина. Я не понимаю…
– Варя, я почти не сомневаюсь, что причиной всему какой то наркотик. – Влад заглянул в закопченное каминное нутро, – только подмешивали его не в напитки.
– А куда?
– В воздух. Скорее всего, это какой то галлюциногенный газ.
– И каким образом его распыляли?
– Может, через систему вентиляции. Я пока не могу сказать с полной уверенностью, но смотри, в стене над камином есть вытяжное отверстие. – Он запрокинул голову. – И вон еще одно, над столом. Спорим, что то подобное есть и в жилых комнатах. Это вполне объясняет наши коллективные видения.
Варя вспомнила призрачную удавку и вздрогнула, а потом подумала секунду и возразила:
