– Ага! – проницательно заметил Ано. – Похоже, вы что-то знаете об Энн Апкотт, друг мой. Что же именно?
Джим колебался. Ему казалось непорядочным по отношению к девушке рассказывать об этом. Возможно, история имеет вполне невинное объяснение. С другой стороны, лучше дать ей шанс это объяснить. К тому же необходимо учитывать интересы Бетти. Ведь он прибыл в Дижон ради нее.
– Хорошо, я расскажу вам, – заговорил Джим. – Во время нашей встречи в Париже я сказал, что никогда в жизни не видел Энн Апкотт. Тогда я сам этому верил. Только когда она танцевала в библиотеке вчера утром, я понял, что ввел вас в заблуждение. Я видел Энн за столом в казино в Монте-Карло в прошлом январе и сидел рядом с ней. Девушка была одна и все время проигрывала. Ей удручающе не везло, но она держалась спокойно. Единственными признаками волнения были пальцы, судорожно сжимавшие сумочку, и испуганный взгляд, который она бросила на других игроков, поднявшись из-за стола, как будто опасаясь, что они станут жалеть ее. Я, напротив, выигрывал и потихоньку бросил на пол тысячефранковую купюру, наступив на нее ногой. Когда девушка повернулась, собираясь отойти, я остановил ее и сказал по-английски, угадав в ней соотечественницу: «Это ваши деньги.
Вы уронили их на пол». Она улыбнулась, покачала головой и в следующий момент скрылась в толпе. Поиграв еще немного, я тоже встал, и, когда проходил мимо входа в бар по пути за своим пальто, девушка поднялась из-за столика и обратилась ко мне по имени. Она поблагодарила меня и сказала, что, несмотря на крупный проигрыш, отнюдь не осталась без средств к существованию. Я в этом сомневался, так как на ней не было ни колец, ни ожерелья, ни каких-либо других украшений. Девушка вернулась к своему столику, за которым сидела в компании мужчины. Разумеется, это была Энн Апкотт, а мужчина – Ваберский. Несомненно, от него она и узнала мое имя.
– Этот эпизод произошел до того, как Энн Апкотт обосновалась в Мезон-Гренель? – осведомился Ано.
– Да, – ответил Джим. – Думаю, она познакомилась с миссис Харлоу и Бетти в Монте-Карло и вернулась с ними в Дижон.
– Безусловно, – кивнул детектив. Некоторое время он сидел молча, а затем негромко произнес: – Это выглядит не слишком хорошо для мадемуазель Энн.
Джиму пришлось с ним согласиться.
– Но подумайте, мосье Ано, – указал он. – Если Зин Апкотт замешана в преступлении, хотя я этому не верю, почему же она по своей воле рассказала о том, что слышала в ту ночь, и придумала лицо, склонившееся к ней в темноте?
– У меня есть идея на этот счет, – ответил Ано. – Она рассказала об этом после того, как я объявил, что сегодня мы должны сломать печати и открыть комнаты. Не исключено, что в этих комнатах мы можем обнаружить то, что побудило ее навести подозрение на какую-то другую женщину, находившуюся в доме, – Жанну Боден или горничную мадемуазель Харлоу, Франсину Роллар.
– Но не на саму мадемуазель Бетти, – быстро вставил Джим.
– Нет-нет! – Ано махнул рукой. – Об этом свидетельствуют часы на шкафчике – они ведь оправдывают мадемуазель Бетти. Ну, сегодня мы это выясним. А пока что, друг мой, вы опаздываете на ваш ленч.
Детектив поднялся со скамейки, и, бросив последний взгляд на магическую гору, этот аванпост Франции, они повернулись лицом к городу.
Джим Фробишер смотрел на зеленые лужайки, усаженные липами, и яркие высокие крыши старинных домов.
Остроконечные шпили церквей торчали, словно копья. Около четверти мили к югу виднелась продолговатая крыша большого здания с парой труб, откуда поднимался дым, позади нее зеленые верхушки деревьев, на которых играло солнце.
– Мезон-Гренель, не так ли? – спросил Джим.
Не получив ответа, он обернулся. Ано, казалось, не слышал его. Он уставился на Мезон-Гренель с очень странным выражением лица, которое что-то напоминало Джиму. Это не было удивлением – хотя «интерес» казался чересчур мягким эпитетом. Внезапно Джим сообразил, что напряженный взгляд детектива напоминает ему взгляд хорошо натасканного ретривера,[33] когда его хозяин поднимает ружье.
Джим снова посмотрел на крышу дома. Шифер местами перемежался маленькими островерхими окошками, но никто не подавал из них никакого сигнала.
