Мы быстро свернули за угол и увидели, как мимо нас внизу прошли два человека – впустивший нас дворецкий и кто-то еще.
– Вперед, Ватсон, – шепнул Холмс.
Мы оказались во втором коридоре, здесь газовые фонари светили вниз. Он был украшен обоями в цветочек, с каждой стороны несколько дверей, картины маслом в тяжелых рамах – безвкусные имитации классических полотен. В воздухе стоял сладковатый и неприятный аромат. Истина еще не полностью открылась мне, но все во мне протестовало, гнало уйти отсюда, противилось тому, что я вообще попал сюда.
– Надо выбрать дверь, – пробормотал Холмс. – Но какую?
Двери были похожи одна на другую, без указателей, без табличек – полированная дубовая поверхность и ручки из белого фарфора. Холмс выбрал ближайшую и открыл ее. Вместе мы заглянули внутрь. На покрытом ковриком деревянном полу, в окружении свечей, зеркала, кувшина и таза сидел неизвестный нам бородатый мужчина в одной распахнутой у ворота белой рубашке, а на кровати у него за спиной сидел мальчик. Этого не могло быть. Всеми фибрами души я противился увиденному. Но как откажешь в доверии собственным глазам? Так вот в чем заключалась тайна «Дома шелка»! Это был бордель, ни больше ни меньше. Только предназначался он для извращенцев, достаточно богатых, чтобы потворствовать своему ужасному пороку. У этих людей была предрасположенность к мальчикам, и их несчастные жертвы были школьниками, которых я видел в «Чорли Гранж»! Мальчишек выдергивали прямо с лондонских улиц, потому что у них не было семей либо друзей, готовых о них позаботиться, не было денег и пропитания, а для общества, которое старалось их не замечать, они были эдакой свербящей занозой. Вести аморальную жизнь их заставили силой либо подкупом, а кто не соглашался, тому угрожали пытками или самой смертью. Какое-то время среди них был и Росс. Неудивительно, что он сбежал. Неудивительно, что его сестра пырнула меня ножом, решив, что я пришел за сбежавшим братом. Что же это была за страна, где я жил, по сути предавшая своих детей? Дети могли заболеть. Они голодали. С ними происходило что-то совсем ужасное. Но никому не было до них дела. Все эти мысли пронеслись у меня в голове за несколько секунд. Тут бородач нас заметил.
– Какого дьявола вам здесь надо? – взревел он.
Холмс закрыл дверь. В этот миг снизу раздался крик – это хозяин дома вошел в гостиную и увидел, что нас там нет. Фортепиано смолкло. Не успел я подумать, что нам делать дальше, как решение явилось само собой. Дальше по коридору открылась еще одна дверь, и оттуда вышел человек. Он был одет, хотя одежда его была в беспорядке, рубашка сзади торчала из брюк. Его я узнал с одного взгляда. Это был инспектор Гарриман. Он увидел нас.
– Вы! – воскликнул он.
Он стоял прямо перед нами. Не тратя время на размышления, я достал револьвер и выстрелил – дать сигнал Лестрейду и его людям, готовым броситься нам на помощь. Но выстрелил я не в воздух, как можно было ожидать. Я навел револьвер на Гарримана и нажал на спуск с самым смертоносным намерением, какого у меня ни до, ни после этого случая не возникало. Единственный раз в жизни я испытал жгучее желание убить человека. Но моя пуля не попала в цель. В последнюю секунду Холмс увидел, что я собираюсь сделать, что-то крикнул, и рука его метнулась к моему револьверу. Этого оказалось достаточно, чтобы сбить мой прицел. Шальная пуля разбила газовый фонарь. Гарриман пригнулся и побежал прочь, слетел по второй лестнице вниз и скрылся из глаз. Тут же здание словно проснулось – мой выстрел был услышан. Стали распахиваться другие двери, и в коридор выныривали мужчины среднего возраста. Они озирались по сторонам, охваченные паникой, – казалось, они давно ждали, что рано или поздно их грехи из тайных станут явными, и мгновенно поняли: эта минута наступила. Внизу затрещало дерево, послышались крики – это люди Лестрейда взломали парадную дверь. До меня донесся его голос, дающий команды. Раздался второй выстрел. Кто-то закричал.
Холмс уже рвался вперед, расталкивая всех, кто попадался на пути, – он преследовал Гарримана. Тот явно понял, что его карта бита, и решил спасаться бегством. Но как отсюда убежишь? Лестрейд уже в здании. Кругом его люди. Тем не менее Холмс опасался именно этого, потому что он уже добежал до лестницы и поспешил вниз. Я последовал за ним, вместе мы оказались в коридоре первого этажа, выложенном черно-белой плиткой. Здесь царил хаос. Парадная дверь была распахнута, по коридорам гулял ледяной ветер, заставляя колыхаться пламя газовых фонарей. Люди Лестрейда уже взялись за дело. Лорд Рейвеншо, под черным плащом которого оказался бархатный домашний жакет, выбежал из комнаты, держа в руке сигару. Его тут же перехватил полицейский и прижал к стене.
