– Да? – Дворецкий – если это был он – нас не узнал и потому смотрел с подозрением.
– Мы друзья лорда Хораса Блэкуотера, – объявил Холмс, чем здорово меня поразил: ведь так звали одного из его обвинителей в коронерском суде.
– Он прислал вас сюда?
– Он очень вас мне рекомендовал.
– Как вас зовут?
– Парсонс. А это мой коллега, господин Смит.
– А сэр Хорас дал вам какой-нибудь опознавательный знак? У нас не принято пускать незнакомцев в такое позднее время.
– Разумеется. Он просил передать вам это. – Холмс сунул руку в карман и достал кусочек белой шелковой ленты. Мгновение он подержал ее в воздухе, потом протянул молодому человеку.
Результат последовал незамедлительно. Дворецкий склонил голову, раскрыл дверь шире и сделал приглашающий жест:
– Входите.
Мы оказались в вестибюле, и я едва не открыл рот от изумления: я помнил аскетичную и мрачноватую обстановку в школе по ту сторону переулка и ожидал увидеть здесь что-то подобное. Но здешнее убранство отличалось от тамошнего, как небо от земли: я оказался среди изобилия, тепла и яркого света. Выложенный черно-белым кафелем коридор в голландском стиле вел куда-то вдаль, по дороге виднелись изящные столы из красного дерева с причудливыми завитушками и искривленными ножками, они стояли вдоль стен между дверьми. Газовый свет струился из богато украшенных фонарей, развернутых наверх, чтобы лучше освещать многочисленные сокровища, наполнявшие этот дом. На стенах в серебряных рамах висели изысканные зеркала в стиле рококо, а сами стены были оклеены богатыми тиснеными обоями цвета пурпура с позолотой. Напротив друг друга в нишах стояли две мраморные древнеримские статуи – в музее они могли бы остаться незамеченными, но в частном жилище выглядели крайне неуместно. На всех столах, пилястрах, деревянных постаментах – цветы и растения в горшках, которые наполняли перегретый воздух тяжелым запахом. Откуда-то издалека доносились звуки фортепиано. Людей в поле зрения не было.
– Подождите здесь, господа, я доложу хозяину о вашем прибытии.
Дворецкий через дверь завел нас в гостиную, по роскоши не уступавшую коридору. Толстые ковры, диван и два кресла в темно-лиловой обивке, здесь же камин с тлеющими поленьями. На окнах тяжелые бархатные шторы и массивные ламбрекены, которые мы видели с улицы, стеклянная дверь – занавеси отодвинуты – вела в оранжерею, где рос папоротник и апельсиновые деревья, а в самом центре располагалась большая медная клетка с зеленым длиннохвостым попугаем. Вдоль одной стены тянулись книжные полки, вдоль другой – длинный шкаф со всевозможными украшениями, от сине-белого дельфтского фаянса и фотографий в рамочках до двух симпатичных чучел кошечек – они сидели в малюсеньких креслах, держа друг друга за лапки, как муж и жена. Рядом с камином стоял стол с бутылками и бокалами.
– Располагайтесь удобнее, – пригласил дворецкий. – Выпьете что-нибудь, господа? – (Мы дружно отказались.) – Тогда, пожалуйста, побудьте здесь, я скоро вернусь.
Он вышел из комнаты, бесшумно ступая по ковру, дверь за ним закрылась. Мы остались одни.
– Боже правый, Холмс! – воскликнул я. – Куда мы попали?
– Это и есть «Дом шелка», – сурово ответил он.
– Да, но что…
Холмс поднял руку. Он подошел к двери и прислушался. Удостоверившись, что за ней никого нет, он осторожно ее открыл и знаком подозвал меня.
– Нам предстоит серьезное испытание, – прошептал он. – Мне отчасти жаль, что я привел вас сюда, мой добрый друг. Но это дело надо довести до конца.
Мы выскользнули за дверь. Дворецкого не было, но музыка продолжала звучать, на сей раз играли вальс, и я заметил, что инструмент слегка расстроен. Мы прошли дальше по коридору вглубь здания, удаляясь от входной двери. Где-то над нами раздался короткий вскрик, и сердце мое замерло – это явно кричал ребенок. Натужно тикавшие настенные часы показывали без десяти девять, но мы находились в замкнутом пространстве, отрезанные от окружающего мира, и время словно перестало иметь значение. Мы подошли к лестнице и начали по ней подниматься. Но едва сделали пару шагов, как дверь где-то открылась, и я услышал мужской голос, как мне показалось, знакомый. Это был хозяин дома. Он шел встречать нас.
