|
| "This is my uncle.... That is my godfather," and fingered the portraits, and at the same time touched me with her shoulder in a childlike way, and I could see her small, undeveloped bosom, her thin shoulders, her long, slim waist tightly drawn in by a belt. | "Это дядя... Это крёстный папа", и водила пальчиком по портретам, и в это время по-детски касалась меня своим плечом, и я близко видел ее слабую, неразвитую грудь, тонкие плечи, косу и худенькое тело, туго стянутое поясом. |
| We played croquet and lawn-tennis, walked in the garden, had tea, and then a large supper. | Мы играли в крокет и lawn-tennis, гуляли по саду, пили чай, потом долго ужинали. |
| After the huge pillared hall, I felt out of tune in the small cosy house, where there were no oleographs on the walls and the servants were treated considerately, and everything seemed to me young and pure, through the presence of Lyda and Missyuss, and everything was decent and orderly. | После громадной пустой залы с колоннами мне было как-то по себе в этом небольшом уютном доме, в котором не было на стенах олеографий и прислуге говорили вы, и всё мне казалось молодым и чистым, благодаря присутствию Лиды и Мисюсь, и всё дышало порядочностью. |
| At supper Lyda again talked to Bielokurov about the Zemstvo, about Balaguin, about school libraries. | За ужином Лида опять говорила с Белокуровым о земстве, о Балагине, о школьных библиотеках. |
| She was a lively, sincere, serious girl, and it was interesting to listen to her, though she spoke at length and in a loud voice--perhaps because she was used to holding forth at school. | Это была живая, искренняя, убежденная девушка, и слушать ее было интересно, хотя говорила она много и громко - быть может оттого, что привыкла говорить в школе. |
| On the other hand, Piotr Petrovich, who from his university days had retained the habit of reducing any conversation to a discussion, spoke tediously, slowly, and deliberately, with an obvious desire to be taken for a clever and progressive man. | Зато мой Петр Петрович, у которого еще со студенчества осталась манера всякий разговор сводить на спор, говорил скучно, вяло и длинно, с явным желанием казаться умным и передовым человеком. |
| He gesticulated and upset the sauce with his sleeve and it made a large pool on the table-cloth, though nobody but myself seemed to notice it. | Жестикулируя, он опрокинул рукавом соусник, и на скатерти образовалась большая лужа, но, кроме меня, казалось, никто не заметил этого. |
| When we returned home the night was dark and still. | Когда мы возвращались домой, было темно и тихо. |
| "I call it good breeding," said Bielokurov, with a sigh, "not so much not to upset the sauce on the table, as not to notice it when some one else has done it. Yes. An admirable intellectual family. | - Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой, -сказал Белокуров и вздохнул. - Да, прекрасная, интеллигентная семья. |
| I'm rather out of touch with nice people. Ah! terribly. | Отстал я от хороших людей, ах как отстал! |
| And all through business, business, business!" | А всё дела, дела! Дела! |
| He went on to say what hard work being a good farmer meant. | Он говорил о том, как много приходится работать, когда хочешь стать образцовым сельским хозяином. |
| And I thought: What a stupid, lazy lout! | А я думал: какой это тяжелый и ленивый малый! |
| When we talked seriously he would drag it out with his awful drawl--er, er, er--and he works just as he talks--slowly, always behindhand, never up to time; and as for his being businesslike, I don't believe it, for he often keeps letters given him to post for weeks in his pocket. | Он, когда говорил о чем-нибудь серьезно, то с напряжением тянул "э-э-э-э", и работал так же, как говорил, - медленно, всегда опаздывая, пропуская сроки. В его деловитость я плохо верил уже потому, что письма, которые я поручал ему отправлять на почту, он по целым неделям таскал у себя в кармане. |
| "The worst of it is," he murmured as he walked along by my side, "the worst of it is that you go working away and never get any sympathy from anybody." |
