Я вежливо улыбнулась, не понимая, почему она внезапно пристально посмотрела на меня.
— Мэри, дорогая, — сказала Эстер, — сбегай в салон и принеси мою шаль, хорошо? Я немного замерзла.
Девочка послушно удалилась.
— Я не поняла, дорогая, — сказала Эстер спустя мгновение, — как давно вы поженились с Джорджем.
— Неделю тому назад.
— Только неделю.
Она лениво взяла журнал «Зритель» и принялась читать его.
— А когда вы познакомились?
— Месяц тому назад.
— Понимаю.
Она продолжала разглядывать журнал.
— Похоже, ты не очень хорошо его знаешь.
— Достаточно хорошо. К настоящему времени.
Она, верно, услышала в моих словах нечто такое, что я не вкладывала в них. Эстер резко подняла голову, улыбка искривила ее красивый рот, глаза женщины оживленно заблестели.
— Да, — произнесла она, — наверно. Если у Джорджа и есть нечто общее с Родриком, так это умение раскрываться в полной мере и в кратчайший срок перед любой понравившейся ему женщиной.
Если бы я не разозлилась, то подумала бы о том, что имя Родрика звучит в этом доме очень часто, однако намек Эстер слишком возмутил меня. Я сидела перед отлично владевшей собой женщиной, которая обладала большим опытом салонных бесед. Я была моложе ее лет на тридцать: ярость помогала мне противостоять ее зрелости и искушенности.
— Все молодые люди должны досыта нагуляться, — произнесла я сухим тоном одну из любимых фраз моего отца. — Меня бы удивило, если бы Аксель был исключением. Думаю, нет нужды говорить о том, что его отношение ко мне всегда было во всех аспектах безупречным.
— Конечно, — сказала Эстер и улыбнулась. — Несомненно, теперь он хочет остепениться и стать примерным мужем. И отцом.
Я промолчала.
— Он хочет иметь детей, разумеется?
Я не собиралась говорить ей, что мы никогда не обсуждали эту тему.
— Да, — сказала я. — Особенно теперь, когда он стал хозяином Хэролдсдайка.
Дверь открылась. Я подняла голову, рассчитывая увидеть вернувшуюся с шалью Мэри, но на пороге стояла Элис. Она сменила платье. Новый туалет не шел беременной женщине.
Я внезапно испытала острое необъяснимое желание покинуть эту комнату.
— Извините меня, — сказала я Эстер. — К сожалению, я очень устала. Будет лучше, если я лягу в постель.
Они проявили сочувствие. Конечно, мне следует лечь и восстановить силы. Могут ли они что-нибудь сделать для меня? Не нужно ли прислать в мою комнату что-то с кухни? Найду ли я самостоятельно дорогу в мою спальню?
— Мы хотим, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, — заявила Элис.
Я поблагодарила ее и сказала, что ни в чем не нуждаюсь. Со свечой в руке я вышла в длинный коридор.
Я без труда добралась до двери, которая вела в наши комнаты, и услышала громкие голоса. Дверь гостиной была приоткрыта, из нее в темный коридор проникал свет.
Я остановилась.
— Ты слишком высокого мнения о Родрике! — резким, холодным тоном произнес Аксель. — Хватит делать из него идола. Пора увидеть, каким он был на самом деле. Тебе девятнадцать лет, и ты создал из него кумира, точно школьник. Родрик не был ни святым, ни рыцарем в сверкающих латах, борющимся за правду. Он просто не мог найти своего места в этом мире.
— Ты всегда завидовал ему, — голос Неда был тихим, дрожащим. — Притворялся другом, обманывал Родрика, но не любил его. Ты был любимчиком отца, пока не уехал в Вену, а вернувшись, обнаружил, что Родрик занял твое место. Ты возненавидел брата, увидев, что он значит для отца больше, чем когда-то значил ты…
— Детская фантазия!
— И ты возненавидел отца, не простившего тебе твой переезд в Вену, — ты хотел отомстить ему и Родрику, узурпировавшему твои права…
— Я начинаю думать, что ты нуждаешься в очередной порке. Берегись, Нед. Я по-прежнему держу плеть в руке.
— Ты не запугаешь меня! Ты можешь высечь меня, отправить в армию, но я все равно плюну тебе в лицо, проклятый убийца…
Кожаная плеть опустилась на Неда, раздался крик.
— Ты знал, что отец переписал завещание, сделав тебя наследником, поэтому ты убил его ружьем Родрика и толкнул брата в болото, чтобы он не смог опровергнуть обвинение!
Снова засвистела плеть. Я замерла.
— Ты лжешь, — процедил сквозь зубы Аксель. — Ты…
