— Говорю вам, у меня нет кошки! — повторила она, и Стив услышал мягкий стук, словно кто-то спрыгнул с небольшого возвышения. Пауза. Хозяйка произнесла задумчиво. — Хотя, похоже, уже есть. Хочешь перекусить, чернушка?
— Вы даже не знаете, кто обитает в вашем доме? — поддел ее Стив.
Хилл отозвалась с полной серьезностью:
— Откуда? Здесь же столько комнат!
Он представил, как она пожимает плечами. Откинулся на спинку кушетки и скрестил на груди руки:
— Мисс Хилл! Поговорим, наконец, серьезно?
— Говорите, — отозвалась она.
— Каким образом я оказался в вашем доме?
— Я уже сказала, — она отошла к раковине — зашумела вода. Стив сомкнул веки, точно невидящие глаза мешали ему, и представил, как она передвигается по своей большой кухне. Вот она взяла доску и, деловито стуча ножом, рубит какую-то зелень. — Я нашла вас на крыльце. Вы были без сознания. И с хорошей дулей за ухом.
— Кто доставил меня к вашему крыльцу?
Нож застучал громче.
— Уж явно не я!
— Кто-то из ваших друзей, быть может, оказал вам эту услугу? — предположил он.
— Если так, то он подложил мне ба-альшую свинью!
Он почувствовал, что губы его, против воли, растягиваются в усмешке. Ну да. Этакого кабанчика весом с центнер. Оглушенного и только что не освежеванного.
— Они что думали, я с вами сделаю? — продолжала размышлять женщина вслух. — Запру и буду пытать, пока вы не откажетесь от своих намерений?
Он уселся поудобнее.
— Но ведь именно это вы и делаете!
— Пытаю?!
— Это детали. Не выпускаете меня из дома.
Нож вновь застучал по доске — так яростно, что он пожалел бедную зелень — ее наверняка уже превратили в фарш.
— Не даете мне телефон, не оповещаете моих сотрудников, — продолжал он гнуть свое. — В конце концов, даже не показываете, где у вас выход. Это очень напоминает похищение, мисс Хилл.
— Похищение! — воскликнула она и бросила зелень на зашипевшую сковородку. Запахло так вкусно, что он невольно потянул носом. — Да будь моя воля, вы бы никогда не переступили порога этого дома… ладно, в вашем случае, — не переползли!
У него опять дернулся рот. Отчего ему все время хочется смеяться при разговоре с ней? Ведь в этой дерьмовой ситуации совершенно нет ничего смешного.
— Так докажите это, — настаивал он. — Дайте мне телефон. Вызовите мою машину. Мисс Хилл. Все очень серьезно. В конце концов, речь идет о моем здоровье. О моем зрении.
Тишина. Она задумалась, остановившись посреди кухни.
— Дан… док сказал, что вам ничего не грозит. Сегодня-завтра все восстановится.
Он уцепился за еще одну возможность.
— А ваш приятель-доктор не боится потерять практику? Ведь это подсудное дело — удерживать больного вдалеке от больницы, без оказания квалифицированной медицинской помощи…
Но если у нее и были колебания, они уже исчезли.
— Никто вас не удерживает! — безаппеляционно заявила Хилл. — Во всяком случае, не мы с доком. И вы врете, что вам не была оказана медицинская помощь. Пощупайте повязку на голове. Выпейте микстуру. Она на полке слева от вас. Если док говорит, что вам не грозят никакие осложнения, это так и есть.
— Я привык доверять своим докторам…
— Ну а я — своим! — отрезала она. — И все, что я говорю — чистая правда. Я не знаю, кто дал вам по голове… хотя на его месте я бы приложила вас куда сильнее… и клянусь, ему не поздоровится, когда я узнаю — кто это. И я не удерживаю вас силой. Ищите дверь — и уходите хоть сейчас.
Он напрягся. Он почему-то ни секунды не сомневался, что она говорит правду, но в разрешении был некий подвох — что, так просто уйдет, и она не попытается его остановить? Странное выражение — ищите дверь. Он попробовал встать — и осел на кушетке. Спросил жалобно:
— А что это вы такое вкусное готовите?
— Жаркое.
— А вы угостите меня?
— Неужели вы решитесь съесть что-то в моем доме? А вдруг я вас отравлю?
— Ну ладно, — примирительно заговорил он. — Простите, мисс Хилл, если я неправильно оценил ситуацию. Но вы же обещали — никаких пыток! А у меня уже слюнки бегут от этих запахов…
Она фыркнула, помешивая содержимое сковородки:
— Ладно. А то потом будете обвинять, что я морила вас голодом!
Ужин, к удивлению враждебных сторон, прошел вполне приятно. Они сидели за длинным деревянным столом, предназначенным для большой семьи, ели вкусное жаркое, пили легкий эль. Сделав очередной глоток, он вспомнил Саймака:
