То есть аборигенам мало найти необитаемый остров. Им еще придется за оставшиеся сколько-то там сот лет развиться до такого уровня, чтобы отразить все поползновения явившихся к ним европейцев. Возможно ли это, и если да, то что надо делать для достижения подобного результата, я не знал, но зато почти точно мог сказать, с чего следует начинать.
Существование маленьким изолированным анклавом, в котором жизнь каждого человека имеет большое значение для всего племени, привело к полному исчезновению не только воинственности, но даже агрессивности. Островитяне не могли себе представить, что человеку, например, для большего убеждения можно дать в морду! Чего уж тут говорить про убийство – сама возможность такого деяния была за гранью их понимания. И значит, если племя хочет выжить, ему надо в ближайшее же время начинать расставаться с пережитками прошлого. Я, пожалуй, помогу, но перед этим не помешает заручиться их согласием, в силу чего молодым людям было объявлено:
– Поль, ты сказал правильно. Но рядом нет земли, где можно поселиться. Придется строить большой корабль, но это еще полдела. Для того чтобы выжить на новом месте, вам придется очень много сделать, и это будет необычайно трудно. Готово ли племя к такому? Узнайте и сообщите мне.
– Но ведь до Мангаревы всего пять дней пути! – очнулся Тим.
– «Аврора» пройдет его за два, и скоро мы с вами туда сплаваем. Но я очень сильно сомневаюсь, что племя сможет переселиться на этот остров.
– О, Ник-ау поведет нас на Мангареву! – воскликнула Ханя. Слезы у нее уже высохли, она опять была полна надежд. – Мы увидим наших братьев!
Да, хмуро подумал я. И они тоже вас увидят. После чего перехватят копье поудобнее, прикинут дистанцию и метнут, причем наверняка попадут. Они же воюют друг с другом уже как минимум сто лет, и выжили только те, кто хорошо обращается с оружием. И, главное, не задумывается перед тем, как пустить его в ход. Как там было у Высоцкого? «Кому-то под руку попался каменюка. Метнул, гадюка, – и нету Кука».
Итак, если кто не понял, я принял решение помочь островитянам перебраться куда-нибудь, где они потом смогут хоть сколько-нибудь нормально жить и без меня. То есть к будущему месту обитания предъявлялись следующие требования:
– оно должно иметь достаточную площадь, чтобы как минимум в ближайшие сто лет не возникал вопрос о перенаселении;
– его открытие европейцами должно состояться как можно позже;
– и, наконец, оно должно быть необитаемым. Ну, или почти таким.
В общем, никакого особого выбора не имелось – всем трем параметрам удовлетворял только Бассов пролив с двумя большими и сколькими-то там мелкими островами, причем все это было расположено рядом. Если будет желание и возможность, то переселенцы потом смогут колонизировать Тасманию или Австралию, но это уже без меня.
У выбранного места имелось и еще одно немаловажное преимущество – именно для меня.
Итак, помогу я островитянам переселиться, потом освоиться. И тогда можно будет с чистой совестью строить новую резиденцию у океана, потому как эта останется на Хендерсоне. Не жалко, на ее возведение потребовалось не так много труда, и новая наверняка получится куда лучше. Так вот, для этой цели в выбранном месте имелся просто идеальный мини-архипелаг из трех небольших островков – Дил, Давер и Эрис. Никакого сравнения с этой каменистой плешью, покрытой кривыми кустами, то есть Хендерсоном!
Самым большим островом являлся Дил, похожий на обгрызенный гусеницами кленовый лист. С запада на восток он простирался на четыре километра, а с севера на юг примерно на пять с половиной. С северо-западной стороны Дила располагались Давер и Эрис, клочки земли в несколько раз меньшей площади. От большого острова их отделял пролив шириной около километра, причем из-за извилистой береговой линии трех островов он образовывал закрытую со всех направлений бухту на Диле. Острова были вулканические, с горами высотой до двухсот метров, и по крайней мере на Диле точно имелась пресная вода. Да и вообще виды там, судя по фотографиям, даже в двадцать первом веке были просто замечательными. Что уж говорить про этот мир, где век не то пятнадцатый, не то шестнадцатый? Или самое-самое начало семнадцатого.
